растений, животных и насекомых. Это достойно восхищения.
— А что не вызывает у тебя восхищения? То, что сделано руками человека? Дома и машины?
— Мм-м… Я мало смыслю в машинах, Денис, поэтому здесь судить не берусь. А дома… Да, я бы поместила сюда другие строения. И картины цирка со стены сняла. Эти совсем несмешные клоуны и воздушные гимнасты, которых из-под купола толком не видно, честное слово, ни уму, ни сердцу.
— Ты не любишь цирк? — юноша почувствовал, что его задели за живое.
Полина поморщилась.
— Нет. Я его не понимаю. Чрезмерно орущая музыка. Замученные животные, бегающие по кругу. Танцевальные коллективы, прыгающие через скакалку… Развлечение для пятилетних детей.
— Для пятилетних? Да ты что?! Во всём мире, несмотря на такую конкуренцию с телевидением и интернетом, цирк ценят миллионы людей! В нём много жанров: клоунада, дрессировка животных, акробатика, искусство иллюзии… И все они требуют колоссального труда! — с чувством собственного достоинства произнёс Денис. — Люди, которые работают там, мастера своего дела и заслуживают нашего уважения!
— Возможно. Не спорю, Денис. Все профессии хороши. Я лишь объясняю, как выглядела бы моя стена с фотографиями. Картин цирка у меня бы не было. Я бы повесила букет осенних листьев, капли дождя на луже, пламя свечи и горную тропинку… Да, именно так. А вот с этой картиной я бы тоже без сомнений распрощалась, — Полина ткнула пальцем в фотографию Надежды.
Денис скрестил на груди руки и насупился.
«Эта соседская девчонка издевается, что ли?».
— Чем же тебе не нравится портрет этой девушки? — сквозь зубы поинтересовался он.
— А чем он может нравиться? — парировала Поля. — Здесь сплошной фотошоп. Лицо у неё неестественно симметрично, проведена коррекция света и тени. И сама девица не такая, какой хочет казаться. Волосы крашеные, ресницы и ногти накладные, губы и грудь искусственно увеличены, кожа намазана автозагаром, зубы фарфоровые или опять же работа фотографа с компьютером. Ничего своего и уникального. Сплошная дань моде. Я бы сюда повесила изображение редкой гусеницы. Я делала о гусеницах доклад по биологии, и у меня в городе есть классные макроснимки. Если хочешь, я осенью переброшу тебе их по электронной почте.
— Не хочу. Никаких гусениц на моей стене висеть не будет!
— Дело твоё, — Полина в раздумье остановилась перед портретом Райдарифа. — И эту фотографию я бы также исключила из твоей фотовыставки.
Денис хохотнул:
— Что — тоже ненастоящий? Мажется автозагаром и приклеивает себе ресницы?
«Ну, давай, критиканка! Выскажи о нём своё мнение! Райдариф говорил, что умеет видеть и слышать через свою фотографию! Пусть полюбуется из далёкой Америки, с кем мне здесь приходится общаться! Давай, Поля, не стесняйся! Если уж моей Наденьке так от тебя досталось, то тут-то я полагаю, совсем катастрофа! Старый дядька в кадре. Где здесь до красоты редких гусениц?».
Но Полина и бровью не повела. Не заметив подколки в словах соседа, она продолжала разглядывать фото старика, пытаясь понять, что же
