- Меньше тринадцати месяцев. В пятницу... она прислала мне электронное письмо с вопросами по счетам, адресам, всевозможным супружеским делам. Мимоходом, она упомянула про какого-то мужчину по имени Йен.
Сатерлин поморщилась.
- Насколько мимоходом?
- Не настолько, чтобы я не представил их вдвоем в постели. Это моя вина. Решив, что у нашего брака есть шанс на существование, мы поклялись друг другу не лгать и ничего не утаивать. Я сказал ей, что приму все, даже если она оступится, при условии, что не станет мне об этом лгать. Больше всего я ненавижу ложь, - Зак замотал головой. - И вот они мы, расставшиеся восемь месяцев назад, а Грейс, по-прежнему, не может мне ни в чем лгать, черт бы побрал эту девчонку.
Он посмотрел на Нору, и увидел, что в ее глазах промелькнуло какое-то тайное волнение.
- Мне жаль, - произнесла она, Истон понял, что это было от всего сердца.
Он скользнул пальцем по лбу и щеке Сатерлин, провел по ее полной нижней губе.
- Спасибо. Какой будет новая игра? После этой я завяжу с выпивкой.
- Даже не надейся. Ты хоть раз играл в "Я никогда"?
- Я никогда не играл в "Я никогда".
Зак знал, что он давно так не напивался, как сегодня.
- Забавная игра. Очень простая. Я говорю о том, чего никогда не делала, и если ты это, действительно, делал, то выпиваешь стопку.
- А чего ты не делала?
- Есть пара вещей. Например, я никогда...
Сатерлин наклонилась к нему достаточно близко, чтобы он ощутил аромат ее парфюма, и даже его вкус на своем полыхающем языке... достаточно близко, чтобы он почувствовал жар, исходящий от ее тела.
- Я никогда не позволяла автору эротических романов пристегнуть меня наручниками к столу, и заняться со мной оральным сексом.
У Зака перехватило дыхание. Посмотрев Норе в глаза, он почувствовал, как пошатнулись принципы его решительности. Он никогда не позволял женщине пристегивать себя наручниками, и делать с ним, что угодно. Но сегодня... он опустил взгляд на свою стопку.
- Никогда этого не делал. И никогда не сделаю.
- Ты в этом уверен?
Сатерлин вынудила его опустить глаза. Он потянулся, чтобы коснуться ее колена, и она тут же защелкнула на его правом запястье наручник.
- Узнаешь? Я подумала, что нам следует хотя бы разок воспользоваться подарками твоего надоедливого коллеги по приятному назначению.
- Ты сошла с ума.
- А ты так возбужден, что тяжело дышишь. У тебя расширились зрачки, лицо разрумянилось, и это не от виски, о чем мы оба знаем.
Истон встретил ее взгляд, но ничего не ответил.
- Тринадцать месяцев, Зак. Тебе больше не нужно меня бояться.
У него оставалось смутное воспоминание о том, как стоя на крыльце Сатерлин, он подумал, что если переступит порог ее жилища с намерением обсудить что-то иное, а не книгу, в их отношениях произойдут необратимые изменения. Истон взял стопку в руку. Посмотрев на янтарную жидкость, он заглянул Норе в глаза. Подняв виски к своим губам, он выпил и увидел, как Сатерлин расплылась в улыбке от уха до уха. На мгновение, она превратилась в сплошную улыбку.
- Хороший мальчик.
Зак подумал, что для кого-то, настолько пьяного, как он сам, Сатерлин двигалась с быстротой и аккуратностью, которая его почти ужасала. Она толкнула его на спину, рывком подняла ему руки над головой и, сцепив его запястья, прикрепила их к ножке стола. Оседлав его живот, Нора расстегнула верх своей черной, шелковой пижамы, позволив ей соскользнуть с рук. Истон почувствовал, как шелковая материя коснулась его лица, когда она избавилась от этой детали одежды, кинув ту поверх его пальто. Под пижамой у нее оказался черный бюстгальтер, который больше открывал, чем скрывал. Зак не мог оторвать глаз от ее изгибов, бледной кожи и плеч. Сатерлин скользнула руками под его рубашку. Прикосновение к его оголенной коже, воспламенило каждое нервное окончание. Наклонившись, она поцеловала Зака в середину живота и, расстегнув джинсы, спустила их, освобождая верхнюю часть его бедер. Истон резко вдохнул, когда Нора прикусила его тазовую кость.
- Нора...
Поднявшись, она приложила палец к его губам.
- Сорен называл меня Сиреной, - прошептала она, нависнув над ним так, что оказалась в дюйме от его лица, - он говорил, что мои навыки оральных ласк могут сбить любого мужчину с курса. Разве тебе не хочется узнать, что он имел в виду?
Зак не ответил, и Сатерлин, по-видимому, не было никакого дела. Начав с шеи, она поцелуями проложила дорожку вниз по его телу. С губ Истона сорвался тихий вздох, когда она вобрала его в свой рот. Даже алкоголь не мог притупить то удовольствие, которое дарили ее губы и язык. Волосы Норы скрывали ее лицо, словно шатер, кончиками локонов, щекоча его живот.
Так давно... это было так давно, с тех пор, как он испытывал нечто столь интенсивное, столь острое, что мог принять наслаждение за боль. Истону нестерпимо хотелось прикоснуться к Норе, но когда он попытался, то вспомнил, что его руки были пристегнуты наручниками.
- Расслабься, Зак. Просто наслаждайся.
Сатерлин сделала паузу, чтобы снова поцеловать его в живот.
- Сейчас твоя единственная задача - это сдаться.
Сдаться? Он забыл, каково это. Глубоко вдохнув, он положил голову на пол, пока она продолжала свои ласки. В его бедрах начало нарастать давление.
- Нора, - предупредительно произнес он, на что она не обратила никакого внимания.
Он сильно дернулся и кончил, с рваными вздохами. Сквозь туман алкоголя и оргазма, он увидел, как Сатерлин села ему на бедра, взяла бутылку, и, наполнив стопку, проглотила и его, и виски одним махом.
Нора посмотрела на своего редактора.
- Обожаю коктейль с виски.
* * *
Открыв глаза, Истон сразу же пожалел о своем решении. Он снова закрыл их, когда понял, что находился не в своей квартире. Он до сих пор оставался у Норы.
С серьезными опасениями, Зак принял сидячее положение. Движение сотрясло его и без того раскалывающийся череп, отдавшись злополучным побочным эффектом всплывших воспоминаний о событиях прошлой ночи. Он и Нора... Нет, почти. Откинувшись назад, Истон прикрыл свои ноющие глаза. Его затопило чувство стыда, когда он вспомнил, как не устояв перед Норой, позволил ей... Боже, позволил своему автору сделать ему минет.
Открыв глаза, Зак оглянулся. Он - полностью одетый - сидел на диване в прихожей Сатерлин, а не в ее спальне. Где находилась она сама, он понятия не имел. Поднявшись, мужчина направился в кабинет, но ее нигде не было видно. Воспользовавшись ее телефоном, он вызвал такси до железнодорожного вокзала. Истон положил трубку, и отыскал на нижнем этаже ванную комнату.
К зеркалу Нора прикрепила записку... "Доброе утро, красавчик", говорилось в ней. "Католики - 1, Ливерпульцы - 0". Сорвав записку с зеркала, Зак выбросил ее в мусорную корзину.
Он заметил, что Сатерлин оставила для него зубную щетку и упаковку аспирина. Истон незамедлительно воспользовался и тем, и другим. Когда он открыл дверцу аптечного шкафчика, чтобы вернуть лекарство на место, его взгляд упал на флакон с ее фамилией и именем. Зак понимал, что его любопытство было неприличным, но, не сумев сдержаться, покосился на название препарата. С какой стати, подумал он, Нора пила бета-блокатор - лекарство, которое принимал его отец из-за болезни сердца? Истон не мог представить, чтобы кто-то, столь бодрый и энергичный, как Сатерлин, мог страдать от такого серьезного недуга. Вернув таблетки дрожащими руками в шкаф, он закрыл дверцу.
Зак выбрался из ванной комнаты, и услышал шум, который доносился со стороны кухни. Каждая часть него хотела забрать пальто и уйти до того, как кто-нибудь заметит, что он проснулся. Но Истон знал, что рано или поздно, ему придется столкнуться с утренней неловкостью из-за необдуманного поступка. К тому же, после обнаружения того, вселяющего ужас препарата, он должен был найти Сатерлин, и убедиться, что с ней все в порядке.
Нору и Уесли он застал на кухне суетящимися, и пытающимися приготовить завтрак скорее в воюющей, нежели в мирной манере.
