Тараза цеплялась за дерево, включив технику подавления физических мук. Она сумела приостановить кровотечения из своих ран, но боль оставалась страшной. Не так велика, однако же, как боль Спайсовой Агонии, напомнила она себе. Это ей помогло, но она понимала, что обречена. Она услышала крики и звуки многочисленных схваток по всему музею.
«Я победила!» — подумала Тараза.
Одраде выскочила из верхнего помещения и склонилась над Таразой. Они ничего не сказали, но Тараза показала, что она все понимает, приложив свой лоб к виску Одраде. Это был уже многовековой код Бене Джессерит. Тараза начала перекачивать свою жизнь в Одраде — Иные Памяти, надежды, страхи… все.
Одна из них может еще спастись.
Шиэна наблюдала из верхнего помещения, стоя там, где ей было приказано ждать. Она понимала, что происходило в саду на крыше — Величайшая Тайна Бене Джессерит.
Вафф и Тулуз-хан, уже вышедшие из помещения когда началось нападение, не возвращались.
Шиэна содрогнулась от дурных предчувствий.
Одраде резко встала и бегом кинулась на зад. Глаза ее были неистовыми, но двигалась она целеустремленно. Подпрыгнув, она собрала за черенки в охапку несколько глоуглобов Она пихнула несколько охапок глоуглобов в руки Шиэны, и та почувствовала, как ее тело становится легче, поднимаемое суспензорными полями глоуглобов. Захватывая все новые пучки глоуглобов, Одраде заспешила к узкому концу помещения, где отверстие в стене указывало на то, что она искала. С помощью Шиэны она отомкнула створки, открывшие глубокую воздушную шахту. Свет собранных пучками глоуглобов показал грубые стены внутри шахты.
— Держи глоуглобы как можно кучнее, чтобы эффект их поля был максимальным, — сказала Одраде. — Выкидывай их по одному, чтобы снижаться. Мы спускаемся вовнутрь.
Шиэна ухватила черенки глоуглобов потной рукой и спрыгнула с приступки. Она почувствовала, как падает, затем испуганно уцепилась за глоуглобы, подтягивая их ближе. Свет над ней говорил о том, что Одраде следует за ней.
На дне шахты они попали в насосную, где работало множество вентиляторов, и через них доносились отдаленные звуки сражения снаружи.
— Мы должны добраться до не-комнаты и затем в пустыню, — сказала Одраде. — Все системы машинерии взаимосвязаны. Здесь будет проход.
— Она мертва? — прошептала Шиэна.
— Да.
— Бедная Верховная Мать.
— Теперь я — Верховная Мать, Шиэна. По крайней мере, временно, — Одраде указала наверх. — Это на нас напали шлюхи. Мы должны поспешить.
~ ~ ~
Наш мир — для живущих, и кто же они?
Ради свети во тьму мы рискнули, насквозь.
Она ветром была моим, дунь он в те дни,
В ее облике мне умереть довелось,
Падение ведомо тем, кто из плоти до духа воспрял.
Свет есть все, и свет слева границы земного прорвал.
Тегу почти не понадобилось сознательных усилий, чтобы превратиться в вихрь. Он понял, наконец, природу той угрозы, что исходила от Преподобных Черниц. Само это осознание вылилось в сверхскоростное движение — продукт нового мышления ментатов, соразвившегося вместе с многократно увеличивающейся скоростью.
Чудовищная угроза требовала чудовищного противодействия. Кровь хлестала позади него, когда он прокладывал путь сквозь здание штаб-квартиры, убивая всякого на своем пути.
Как он узнал от своих преподавательниц Бене Джессерит, величайшая проблема человеческого мироздания в том, как именно ты подходишь к продолжению рода. Ему слышался голос его первой учительницы, пока он производил опустошения по всему зданию.
— Ты можешь думать об этом, как о сексуальности, но мы предпочитаем более объемлющий термин — продолжение рода. У него много граней и разновидностей, и он обладает явно неограниченной энергией. Чувство, называемое любовью, это только небольшой его аспект.
Тег сокрушил глотку человека, словно замершего на его пути, и, наконец, добрался до комнаты управления системами защиты здания. Там сидел только один человек, его правая рука почти прикоснулась к красному ключу на пульте управления перед ним.
Своей разящей левой рукой Тег почти разрубил мужчину на двое. Тело нырнуло вперед в медленном движении, из отверстия в шее хлестнула кровь.
«Орден прав, назвав их шлюхами!»
Можно потащить человечество почти куда угодно, манипулируя огромными энергиями продолжения рода. Можно подстрекнуть человечество к действиям, которые оно никогда бы не сочло возможными. Одна из его учительниц сказала ему об этом прямо:
— Энергия должна иметь свой выход, закупорь ее и она станет чудовищно опасной. Перенаправь ее, и она сметет все на своем пути. В этом наивысший секрет всех религий.
Тег прикинул, что, покидая здание, он оставил позади себя более пятидесяти трупов. Последней его жертвой стал солдат в маскировочном костюме, стоявший в открытом дверном проеме, собираясь войти.
Пробегая мимо неподвижных на вид людей и транспортных средств, Тег своим переключенным на высшую скорость умом, успел подумать над тем, что оставалось позади него. Утешит ли его, что выражение неподдельного удивления было последним на лице Преподобной Черницы? Стоило ли ему поздравлять себя, что Муззафар никогда снова не увидит свой дом из каркасного кустарника?
Как и любому, подготовленному Бене Джессерит, ему совершенно ясна была необходимость совершенного им несколько секуунд назад. Тег знал свою историю. Было множество райских планет было в старой Империи, а в Рассеянии, наверняка, еще больше. Люди всегда оказывались способными попробовать какой-нибудь дурацкий эксперимент. А на планетах с благословенным климатом, в основном, лентяйничали. Тег считал это дуростью. Вот почему, сексуальная энергия всегда легко высвобождалась на таких планетах. Появление миссионеров Разделенного Бога или подобных религий в одном из таких райских уголков всегда вызывало всепоглощающую ярость, захлестывавшую все вокруг.
— Мы в Ордене об этом знаем, — объясняла одна из учительниц Тега. — Наша Защитная Миссионерия не раз зажигала или гасила пожар подобной ярости.
Тег продолжал бежать, пока не оказался в аллее, километрах в пяти от бойни, устроенной им в штаб-квартире старой Преподобной Черницы. Он знал, что времени прошло еще очень мало, но оставалось еще кое-что, требовавшее его внимания. Он убил не всех обитателей того здания. Остались глаза наблюдателей, узнавших теперь, на что он способен. Они видели, как он убивал Преподобных Черниц, как рухнул убитый им Муззафар. У них остались свидетельства: горы трупов и записи его действий.
Тег прислонился к стене. На левой ладони кожа была ободрана. Он позволил себе вернуться в нормальное время, наблюдая как кровь сочится из раны. Кровь была почти черной. «В моей крови очень много кислорода?»
У него была одышка, но не такая сильная, как можно было бы ожидать после подобной физической нагрузки.
«Что со мной произошло?»
Да, здесь наверняка сработало его происхождение Атридеса. Кризис выкинул его в другое измерение человеческих возможностей. Каким бы ни было его изменение, но он изменился полностью, обретя способности заглядывать вперед и видеть сущность вещей и событий. Люди, мимо которых он пробегал в этой аллее, казались ему статуями.
«Буду ли я когда-нибудь думать о них, как об отребье?»
Он подумал, что такое сможет произойти, если только он сам это позволит. Но искушение было при нем, и он с сочувствием подумал о Преподобных Черницах, повергших себя в грязь, не вынеся Великого искушения.
«Что же теперь делать?»
Он ясно видел главную линию своих действий. Здесь, в Ясае, есть тот единственный человек, наверняка знавший всех нужных Тегу людей. Тег поглядел вдоль аллеи. Да, этот человек поблизости.
Сквозь тяжелый аромат цветов и трав другой запах волнами доходил до Тега откуда-то из глубины аллеи. Он направился на эти запахи, понимая, что они приведут его туда, куда нужно, и что там он не подвергнется никакому нападению, там должна быть тихая гавань.
Он быстро достиг источника запахов. Это была встроенная дверь, на которой была голубая вывеска из двух слов на современном галахе: «Персональное обслуживание».
Тег вошел и сразу увидел то, что искал. Их можно было увидеть во многих местах старой Империи: закусочные, уходившие корнями в древнейшие времена, автоматизированные, от кухни до стола. Большинство из них были заведениями «для своих». Можно было рассказать друзьям о своем последнем «открытии», предупредив о том, чтобы они широко не распространялись о нем.
— Не хочу, чтобы оно испортилось из-за наплыва народа.
Эта мысль всегда забавляла Тега. Смешно рассказывать о таких местечках, притворяясь при этом, будто сообщаешь строго по секрету.
Запахи пищи, от которых текли слюнки, доносились из кухни в задней части закусочной. Прошел официант, неся окутанный паром — словно обещание чего-то очень хорошего — поднос.
