женщин, смотревших на него с галереи.
— Как он славно крутит колесо, — язвительно усмехнулась Шванги. Ее старческий голос не мог полностью скрыть затаенную жестокость.
Лусилла поглядела на Шванги. «Ересь». «Диссидентство» — слово неподходящее. Слово «оппозиция» не охватывает впечатления, вызываемого старухой. Есть в ней что-то, способное подорвать основы Бене Джессерит. Бунт против Таразы, против Верховной Преподобной Матери? Немыслимо! Верховные Матери взращивались и воспитывались как монархи. Если уж Тараза собрала совет, выслушала все мнения — а потом вынесла свое собственное решение — весь Орден обязан был подчиниться.
— Сейчас не время для создания новых проблем! — сказала Шванги.
Значение ее слов было ясным: возвращаются люди Рассеяния и намерения некоторых Затерянных угрожают Ордену.
«Преподобные Черницы».
До чего похоже на «Преподобные Матери».
Лусилла решилась закинуть удочку:
— Значит, по-твоему, мы должны сосредоточиться на проблеме этих Преподобных Черниц из Рассеяния?
— Сосредоточиться? Ха! Они не обладают нашими возможностями. Они не проявляют здравого смысла. И они не владеют меланжем. Наши знания, полученные благодаря спайсу — вот, что они хотят заполучить!
— Возможно, — допустила Лусилла. Ей не хотелось соглашаться с таким заявлением, не имея веских доводов.
— Верховная Мать Тараза отвлекается от настоящих дел ради пустой возни с этими гхолами, — сказала Шванги.
Лусилла промолчала. Проект гхолы определенно вызывал зловещее раздражение у Ордена. Даже отдаленная вероятность получить еще одного Квизатца Хадераха, пробирала ряды Ордена мурашками сердитого страха.
Связываться с замурованными в червях осколками сознания Тирана!
До крайности опасно.
— Нам вообще не следует перевозить этого гхолу на Ракис, — пробормотала Шванги. — Не будите спящих червей.
Лусилла опять перенесла свое внимание на мальчика-гхолу.
Он повернулся спиной к высокой галерее, на которой стояли две Преподобные Матери, но что-то в его позе говорило — он понимает, что разговор о нем, и ожидает их реакции.
— Ты, несомненно, сознаешь, что тебя призвали рано, когда он еще слишком юн, — сказала Шванги.
— Я никогда не слыхала о глубоком кодировании столь юного, — согласилась Лусилла. Она намеренно подпустила легкую самоиронию в свои интонации, зная, что Шванги, расслышав этот оттенок, неправильно его истолкует. Бене Джессерит — высшие специалисты в целенаправленном управлении всем, касающимся продолжения рода человеческого. «Используй любовь, но сама ее избегай», — вот о чем подумает сейчас Шванги.
Аналитики Ордена понимают, где коренится любовь. Они докопались до этого еще на самых ранних стадиях развития Ордена, но никогда не осмеливались исключать ее из направленного скрещивания. Терпи любовь, но будь настороже, вот главное правило. Знай, что она заложена в самую глубь человеческой генетики — сеть безопасности, обеспечивающая продолжение рода. Ты используешь ее, когда необходимо, закрепляя отобранные личности (порой друг поверх друга) ради целей Ордена, с осознанием, что такие личности будут присоединены могучими связующими линиями, не всегда легко постижимыми обычному разуму. Иные способны, может быть, наблюдать такие движения и прорабатывать последствия, но, скованные единой цепью, будут танцевать под музыку бессознательного.
— Я не предполагаю, что кодирование его будет ошибкой, — сказала Шванги, неправильно истолковывая молчание Лусиллы.
— Мы делаем то, что нам приказывают, — проворчала Лусилла. Пусть Шванги сама решит, что означают эти слова.
— Значит ты никоим образом не возражаешь против перевода гхолы на Ракис, — сказала Шванги. — Интересно, продолжала бы ты и дальше так беспрекословно повиноваться, если бы знала все от и до?
Лусилла сделала глубокий вдох. Не откроется ей сейчас полный замысел, связанный с гхолами Данкана Айдахо?
— На Ракисе есть девочка по имени Шиэна, — продолжала Шванги. — Она обладает даром управлять гигантскими червями.
Лусилла скрыла свое оживление. «Гигантские черви. Не Шаи Хулуд. Не Шайтан. Гигантские черви». Наездница Песков, предсказанная Тираном, наконец появилась!
— Я не просто поддерживаю пустой разговор, — сказала Шванги, когда Лусилла вновь промолчала. «Разумеется, нет», — подумала Лусилла. «И ты называешь их, исходя из внешнего вида, а не из сути внутреннего мистического значения. Гигантские черви. А в самом деле думаешь о Тиране Лито II, чей бесконечный сон несут жемчужинки сознания в каждом из этих червей. По крайней мере, нам приходится в это верить».
Шванги кивнула на ребенка на лужайке под ними.
— По-твоему, их гхола будет способен повлиять на девочку, повелевающую червями?
«Вот, наконец, все и выплывает наружу», — подумала Лусилла. Вслух он сказала:
— У меня нет надобности отвечать на такой вопрос.
— Ты и в самом деле осторожна, — сказала Шванги.
Лусилла выгнула спину и потянулась. «Осторожна? Да, разумеется», — Тараза ее предостерегала:
— Там, где дело касается Шванги, ты должна действовать и крайне осторожно, и очень быстро. Временное окно, внутри которого мы только и можем достичь успеха.
— Успеха в чем? — удивилась Лусилла. Она искоса взглянула на Шванги.
— Я не понимаю, как Тлейлакс смог благополучно расправиться с одиннадцатью гхолами, как они просочились сквозь все наши защитные порядки!
— Сейчас у нас есть башар, — сказала Шванги. — Может быть, он сможет предотвратить несчастье. — Ее тон говорил, что она в это не верит.
Верховная Мать Тараза говорила:
— Ты Геноносительница, Лусилла. Когда прибудешь на Гамму, ты разберешься в общей структуре. Но для достижения твоей цели не обязательно знать весь план целиком.
— Подумай о цене! — проговорила Шванги, угрюмо глядя на гхолу, который сейчас присел на корточки и вырывал кустики травы.
Лусилла понимала, что цена не имеет к этому никакого отношения, открытое признание неудач — вот что было намного сложнее. Орден не мог выдать свой, провал. Но то, что Геноносительница призвана рано — это факт. Тараза уже знала, что Геноносительница все поймет и составит представление об этой части общего плана.
Шванги указала костлявой рукой на ребенка, вернувшегося к своей одинокой игре, прыгая и кувыркаясь на траве.
— Политика, — сказала Шванги.
«Нет сомнений — именно политика Ордена лежит в самой основе ЕРЕСИ ШВАНГИ», — подумала Лусилла.
Оценить сложность противоречий внутри Ордена можно по назначению настоятельницей Оплота на Гамму именно Шванги.
Те, кто противостоят Таразе, отказываются сидеть на обочине.
Шванги повернулась и пристально поглядела на Лусиллу. Сказано уже достаточно. Достаточно услышано и достаточно пропущено через тренированные умы Бене Джессерит. Дом Соборов с огромным тщанием выбирал эту Лусиллу.
Лусилла ощущала, как прощупывает и изучает ее старуха, до не позволяла этому повлиять на ту глубочайшую сосредоточенность, которая помогает каждой Преподобной Матери справиться со стрессом. «Вот оно. Пусть смотрит на меня во все глаза». Лусилла повернулась и, безмятежно улыбнувшись, стала разглядывать крышу напротив.
Вышел мужчина в мундире, вооруженный тяжелым лазерным пистолетом, кинул взгляд на двух Преподобных Матерей, а затем сосредоточил его на ребенке внизу на лужайке.
— Кто это? — спросила Лусилла.
— Патрин — довереннейший подчиненный башара. Он утверждает, что всего лишь денщик башара. Но надо быть слепым дураком, чтобы в это поверить.
Лусилла с огромным вниманием стала разглядывать человека на противоположной стороне галереи. Так вот он каков, Патрин. Уроженец Гамму, как сказала ей Тараза. Выбран для выполнения этой задачи самим башаром. Худой и светловолосый, уже слишком стар для строевой службы, но по настойчивому призыву башара присоединился к старому командиру, во всем ему помогая.
Шванги заметила, как Лусилла с неподдельной озабоченностью перевела взгляд с Патрина на гхолу. Да, если башар опять призван охранять Оплот, значит гхола действительно в крайней опасности.
Лусилла вздрогнула от внезапного удивления.
— Но почему… Он…
— Приказание Майлза Тега, — проговорила Шванги, называя башара по имени. — Все игры гхолы являются одновременно и его тренировками. Мускулы должны быть подготовлены ко дню его возвращения в свое истинное «я».
— Но он выделывает сейчас не совсем простое физическое упражнение, — заметила Лусилла. Она почувствовала, как ее собственные мускулы сочувственно откликаются, узнавая знакомые движения.
— Гхоле не позволено изучать только аркану Ордена, — сказала Шванги. — Почти все остальное из запасников наших познаний в его распоряжении.
Ее интонация ясно показывала, что она находит это крайне неправильным.
— Но ведь, наверняка, никто не верит, будто этот гхола способен стать новым Квизатцем Хадерахом, — возразила Лусилла.
Шванги только плечами пожала.
Лусилла сохраняла полную неподвижность и спокойствие, размышляя. Возможно ли, чтобы этот гхола мог развиться в мужской вариант Преподобной Матери? Способен ли этот Данкан Айдахо обрести способность проникновения в такие глубины своего «я», куда не осмеливается заглянуть ни одна Преподобная Мать?
Шванги заговорила, голос ее напоминал порыкивающее бормотание:
— Замысел этого проекта… У них опасный план. Они могли бы свершить ту же самую ошибку… — она осеклась.
«Они, — подумала Лусилла. — Их гхола».
