– Все ок? – Гайя появляется на горизонте.
Я описываю ей в двух словах нашу встречу с Филиппо.
– Ты знала об этом? – спрашиваю.
– Нет, я впервые узнаю?, что он с кем-то, – говорит она с некоторым облегчением. – Эле, он ужасно страдал.
– Я понимаю. – Сжимаю губы в твердую линию. – Спасибо, что напомнила.
– Эй, – Гайя поглаживает меня по плечу, – я знаю, что тебе тоже нелегко пришлось.
– Спокойно, все уже в прошлом.
На самом деле это еще один повод для боли, которая не проходит, но сейчас не время думать об этом.
Когда мы заходим в мою квартиру, я сразу же снимаю туфли и бегу в спальню, чтобы надеть футболку и спортивные штаны.
К моему удивлению, Гайя тоже выбирает удобство.
– Можно я надену твою футболку из лицея? – спрашивает, роясь в одном из ящиков комода.
Это напоминает мне о старых добрых временах.
– Я обычно облачаюсь в нее, когда убираюсь, но если ты так хочешь…
На лице Гайи появляется выражение отвращения, и она вытирает руки о джинсы.
Я смеюсь: «Да я пошутила».
Она напяливает футболку с карикатурой Марко Поло и, усердно роясь в шкафу, спрашивает с беспокойством:
– А где твое платье? – Она имеет в виду наряд свидетельницы или, как она выражается: подружки невесты.
– Я отдала его на хранение маме, – отвечаю я.
– Почему? Что случилось?
– Да ничего, успокойся, просто она хочет привести его в порядок, как следует накрахмалить и отпарить. В общем, чтоб ни морщинки на нем не было. Ты же знаешь мою маму…
– Святая женщина! – Она улыбается. Потом направляется в кухню, открывает морозильник и заглядывает внутрь. – Это прошлогоднее? – спрашивает, вынимая упаковку ванильного мороженого.
– Балда, я его вчера купила, – качаю головой. – А ты разве не на диете перед свадьбой?
– Да наплевать! Что есть, то есть.
– Ничего потом не хочу слышать, – предупреждаю заранее, предвидя, что завтра она будет отчитывать меня за то, что позволила ей объесться.
– Да ладно, Эле, хотя бы сегодня вечером не приставай! – Гайя ищет две ложечки в ящике на кухне. – Ты лучше составь мне компанию.
Я, разумеется, предвидела и это тоже.
Гайя берет пульт и начинает менять каналы до тех пор, пока не находит MTV с Шакирой, которая чувственно виляет бедрами. С восхищением наблюдаем, как она пляшет на многолюдной улице – прекрасно выглядит и с идеальным макияжем.
– По-твоему, у нее действительно потрясающая задница? – спрашивает Гайя.
– Боюсь, что да, – киваю я. Подруга относится к телезвездам как к потенциальным соперницам. Меня всегда это ужасно смешило.
– Ты не думаешь, что она у нее чересчур толстая? – настаивает.
– Нет, Гайя, уверяю тебя, она потрясающая.
– Мне она кажется непропорциональной.
Пытаюсь быть объективной:
– Ну, вообще-то, и правда, задница Шакиры вдвое больше твоей.
Замираем в молчании. Алкоголь по-прежнему в крови, и его влияние не помогает нам, потому что в этот момент обе думаем, является ли это комплиментом Гайе или Шакире. И не можем понять, как выбраться из этой ситуации.
– Самуэль ее обожает, – отрезает Гайя. Вздыхает, погружая ложку в содержимое упаковки мороженого. – Но вообще я не волнуюсь: я уверена, что вживую она не такая красивая.
– Ну, спасибо, Гайя, теперь, когда ты мне это сказала, я могу спать спокойно.
Моя подруга полагает, что нам требуется утешение каждый раз, когда мы видим девушку красивее себя.
– Все эти видео подкорректированы, – продолжает она с предельной серьезностью. И я знаю, что она делает это также и для меня, потому что любит меня и не хочет, чтобы я чувствовала себя ущербной по сравнению с Шакирой.
– Ну конечно, и потом мастера по макияжу делают чудеса, разве не так? – кажется, тема меня захватила.
– Кстати, о макияже… У меня в субботу будет Джессика Моро – лучшая в этой области. Она делает макияж звездам на Венецианском кинофестивале. Она потрясающая! – Лицо подруги светится при смене темы. – И потом, Патрик сделает мне прическу.
– Ты будешь потрясающе выглядеть.
Я уже видела платье. Хотя, будучи в Риме, я и не смогла сопровождать Гайю, она умудрилась вовлечь меня в изнуряющие поиски, отправляя фотографии из примерочных магазинов свадебных платьев всего Северо-Восточного региона. В конце концов мы выбрали платье от Dolce&Gabbana цвета слоновой кости, с корсажем и пышной воздушной юбкой, как у дам XVII века.
– Наверное, это уж чесчур, особенно с этими перчатками до локтя, но я чувствую: это платье – мое…
– Ты будешь потрясающе выглядеть. – Конечно, я это уже говорила, но повторяю еще раз.
– Слушай, Эле… Как думаешь, я правильно поступаю, выходя за Самуэля? – внезапно спрашивает Гайя смиренным тоном.
Господи, что это? Неужели она собирается передумать?
– А почему ты меня спрашиваешь?
– Да не знаю… – Гайя хмурится и надувает губки, напоминая потерявшегося щенка. – Просто мне ужасно страшно!
– Иди сюда, – шепчу с нежностью, обнимая ее. – Уверена, ты делаешь правильный выбор, иначе я не согласилась бы стать твоей свидетельницей, что скажешь? – пытаюсь ободрить подругу.
Следует долгая пауза. Потом Гайя доверительно сообщает мне:
– В последнее время у нас все странно.
– В каком смысле?
– В том самом! – Она поднимает глаза к небу. – Мы уже давно сексом не занимались.
– Как давно?
Она начинает считать на пальцах:
– Если считать соревнования Милан – Санремо, Джиро ди Фиандре, Париж – Рубо (это только соревнования, которые он считает самыми важными), то около двух месяцев!
– Правда? – спрашиваю, стараясь выглядеть не очень шокированной.
– Да! – Она вздыхает. – Тебе это не кажется грустным?
– Ну… – Я не знаю, что ответить. Собираюсь сказать ей, что еще печальнее заниматься сексом и не получать оргазма, как в моем случае, но потом сама себя обрываю: сейчас мы говорим о ней, а не обо мне. И моя роль лучшей подруги заключается в том, чтобы облегчить драматизм ситуации. – Дорогая, после той суммы, которую ты заставила меня потратить на платье свидетельницы, у тебя нет права на то, чтобы передумать. Предупреждаю тебя!
Гайя улыбается, потом снова на минуту задумывается:
– Похоже, сегодня вечером он приходил ко мне, чтобы все загладить…
– Боже, если это так, – сглатываю, – а, наверное, так и есть, тогда я жалею, что приняла участие в организации девичника.
– Шутишь? Это была потрясающая вечеринка.
– Скажи мне правду: стриптизер на самом деле тебе понравился? – подмигиваю.
– Эле, не будем об этом… – она прячет лицо в ладонях, – он был микроскопический!
И Гайя делает красноречивый жест пальцами.
– Неправда!
– Клянусь!
– Ну ладно, для следующей свадьбы мы подберем тебе кого-нибудь хорошо оснащенного! Смотрю на часы на стене и понимаю, что уже рассвет. – Пошли спать?
– Только если оставим свет включенным. А то ты сразу заснешь.
– Действительно, у меня были именно такие намерения, – отвечаю.
– Уф-ф-ф, но я еще хочу поболтать!
– Я этого и боялась…
Мы в постели и уже давно болтаем. Ну, или скорее Гайя болтает. Она растянулась на той стороне кровати рядом с окном – там, где спал Леонардо в последний раз, когда мы занимались любовью в этой комнате. Напряжение от предстоящей свадьбы делает мою подружку еще разговорчивее. Гайя рассказала мне все, что можно, о жизни Самуэля Беллотти, теперь я могу написать о нем дипломную работу.
Мы лежим лицом к лицу, касаясь согнутыми коленями.
– Мы можем хотя бы выключить свет? – спрашиваю. – У меня глаза болят.
Она кивает, сдавшись, но с предупреждающим взглядом, который говорит мне: «Еще не время спать». Я выключаю светильник у кровати, и мы оказываемся в темноте.
– Эле?
– А… – мычу.
– Как давно мы уже дружим?
– С первого класса.
