Тема: Re(1): Эндер в порядке
Мне известно о конфессиональной принадлежности папы и о Библии короля Якова в твоей комнате, и мне не нужно ничего выискивать. Неужели ты думаешь, что ваша с папой религиозность была тайной для ваших детей? Даже Эндер о ней знал, а ведь он покинул дом в шестилетнем возрасте!
Так как твой совет мудр, а идей получше у меня нет, я ему последую. Кроме того, я собираюсь последовать совету Эндера и Граффа – написать историю Боевой школы. Моя цель проста: опубликовать ее как можно быстрее, чтобы она смогла сыграть свою в роль в том, чтобы стереть из памяти злых клеветников из военного трибунала, восстановить репутацию детей, выигравших войну, и тех взрослых, которые их тренировали и направляли. Не то чтобы я перестала ненавидеть их за то, что они забрали у нас Эндера. Но я знаю, как ненавидеть кого-то и все же понимать его аргументы. Возможно, это единственный ценный подарок, который смог сделать мне Питер.
Питер мне не писал, я ему тоже. Если он спросит, скажите ему, что я часто о нем думаю. Я отмечаю тот факт, что он больше не мозолит мне глаза, и если это можно считать признаком того, что я «скучаю», – что ж, значит, по нему скучают.
Между прочим, мне выпала возможность на пути сюда повстречать Петру Арканян. И еще мне удалось поговорить – попереписываться – с Бобом, Динком Микером, Хань-Цзы. Еще нескольким я отправила письма. Если я пойму Эндера, общаясь с ними, пойму, через что ему пришлось пройти (раз уж сам он не говорит), то смогу разобраться в себе самой. Но что бы я ни делала… Ты верно заметила: я не его мать, и он не просил меня ни о чем. Я притворяюсь, что все это нужно мне лишь для написания книги.
Я на удивление быстро пишу. Вы уверены, что в нашем роду не заблудились гены Уинстона Черчилля? Например, его пребывание с польским правительством в изгнании во времена Второй мировой позволяет мне предположить родственную душу… если не принимать во внимание политические амбиции, постоянный уровень алкоголя в крови и привычку расхаживать по дому голым. Заметьте, это все о нем, а не обо мне!
С любовью,
Графф пропал с Эроса вскоре после трибунала, но сейчас вернулся. Похоже, в качестве министра по делам колоний он не мог упустить столь благоприятную возможность для рекламы – отлет первого корабля с колонистами.
– Шумиха в интересах проекта «Расселение», – сказал Графф, когда Мэйзер стал его высмеивать.
– А сам ты камеру не любишь?
– Посмотри на меня – я потерял двадцать пять кило. Стал тенью самого себя.
– Во время войны ты вес набирал, мало-помалу. Во время трибунала раздулся со страшной силой. А сейчас ты его теряешь. В чем дело? Гравитация Земли?
– Я на Землю не летал, – откликнулся Графф. – Был занят переоборудованием Боевой школы под базу сбора колонистов. Раньше никто не понимал, почему я настаивал, чтобы все кровати были рассчитаны на взрослых. Сейчас говорят о моих провидческих талантах.
– Почему ты лжешь мне? Когда создавали Боевую школу, ты за нее не отвечал.
Графф покачал головой:
– Мэйзер, когда я уговаривал тебя вернуться домой, я ни за что не отвечал, так?
– Ты был в ответе за проект «Вернуть-Рэкхема-домой-тренировать-Эндера-Виггина».
– Но никто и не подозревал, что такой проект есть.
– Кроме тебя.
– Ну, так еще я отвечал за проект «Позаботиться-о-том-чтобы-Боевая-школа-подходила-для-целей-проекта-„Расселение“».
– Потому-то ты и теряешь в авторитете, – заметил Мэйзер. – Потому что наконец получил средства и полномочия для продвижения настоящего проекта, о котором думал все эти годы.
– Победить в войне было самым важным. Я думал о том, как подготовить детей! Кто же знал, что мы победим так, что получим в подарок все терраформированные и полностью пригодные для заселения планеты? Я ожидал, что Эндер победит, а если не он, то это сделает Боб, – но полагал, что придется биться с жукерами за каждую планету. Готовился к тому, чтобы ускоренными темпами создавать новые колонии в противоположной стороне, чтобы они не были подвержены контратакам.
– Так, значит, ты здесь, чтобы сфоткаться с колонистами.
– Я здесь, чтобы моя лыбящаяся рожа попала на одну фотку с тобой, Эндером и колонистами.
– А, – сказал Мэйзер. – Толпа из трибунала.
– Самое жестокое в истории с трибуналом было то, как они обошлись с репутацией Эндера. По счастью, большинство людей помнят о победе, а не о свидетельских показаниях из зала суда. Теперь мы загрузим в их мозги еще одну картинку.
– Значит, Эндер по-настоящему тебя волнует.
Графф выглядел задетым.
– Я всегда любил этого парня. Нужно быть моральным уродом, чтобы его не любить. Когда видишь глубокую доброту, это ясно сразу. Меня выбешивает то, что его имя связали с убийствами детей.
– Он их действительно убил.
– Он этого не знал.
– Хайрам, те случаи – это совсем не то же самое, что победить в войне, которую считаешь игрой, – заметил Мэйзер. – Он знал, что сражается за свою жизнь, и знал, что победа должна быть убедительной. Он прекрасно понимал, что смерть противника вполне возможна.
– Так ты говоришь, он виновен, – точь-в-точь как утверждали наши враги?
– Я говорю, что он их убил, и он знал, что делает. Конечно, он не хотел получить именно такой результат, но он знал: его действия могут нанести тем парням настоящие увечья.
– Они пытались его убить!
– Бонзо пытался, – сказал Мэйзер. – Стилсон был мелким задирой.
– Но Эндер был совершенно неопытен, он не имел понятия, что делает, – и не знал, что на его ботинках стальные мыски. Ну скажи, не дальновидно было с нашей стороны обезопасить его, настояв именно на таких ботинках?
– Хайрам, я считаю действия Эндера совершенно оправданными. Он не выбирал, драться ли ему с этими ребятами, – и единственным его реальным выбором была безоговорочная и убедительная победа.
– Или проигрыш.
– Хайрам, у Эндера никогда не было такого выбора – проиграть. Проигрыш не для него, даже если он считает иначе…
– Он обещал найти в своем расписании время, чтобы сфотографироваться с нами.
Мэйзер кивнул:
– И ты думаешь, это означает «да»?
– У него нет расписания. Я думал, он иронизирует. Что ему еще делать, кроме как разговаривать с Валентиной?
Мэйзер рассмеялся:
– То же, что он делает уже больше года, – изучать жукеров с таким маниакальным упорством, чтобы нас всех встревожило его психическое здоровье. Только… должен сказать, с прибытием колонистов он начал готовиться к должности губернатора серьезно.
– Адмирал Морган будет разочарован.
– Адмирал Морган считает, что получит свое, потому что не понимает – Эндер серьезно настроен на управление колонией, – сказал Мэйзер. – Эндер фиксировал в памяти досье на каждого колониста: результаты тестов, семейные отношения с другими колонистами и членами семьи, которые остались дома. Запоминал их города и страны происхождения, на что были похожи эти места и что там происходило за последний год, в то время когда они подавали заявления.
– И адмирал Морган не видит в этом ничего особенного?
– Адмирал Морган – лидер, – сказал Мэйзер. – Он отдает приказы, и они передаются вниз. Знать рядовых – удел младших офицеров.
Графф рассмеялся:
– Да уж! И люди еще удивляются, почему в последней кампании мы использовали детей.
– Каждый офицер знает, как действовать в рамках продвинувшей его системы, – сказал Мэйзер. – Система больна – всегда была больна и всегда будет. Но Эндер узнал, что такое быть лидером по-настоящему.
– Или родился с этим знанием.
