– Тихо ты, – Лиза отвернулась. – Мы – на стороне людей. Тени – враги.
– А если люди подонки?!
– А ты сегодня не подонка спасла, нет? Рискуя жизнью, или мне показалось?
Мы долго молчали. Я пыталась уложить в голове то, что услышала. А так как в моей голове и без того полно было дикой противоречивой информации, то получалось не особенно.
Инструктор… почему я решила, что он может быть моим отцом? Он не человек, и логика у него нечеловеческая, и сочувствия нет ни к кому. Только долг. С другой стороны… просить Тень высосать жизнь из человека, договариваться об этом, если ты сотрудник Доставки… тоже как-то отвратительно. С третьей стороны, если бы у меня убили брата – я бы и не такое сотворила…
Я три раза собиралась заговорить, но всякий раз умолкала. А когда собралась в четвертый раз – в ванной заорал Гриша. Он так орал, что я подпрыгнула на стуле и покрылась мурашками.
Грохнула о стену дверь. Гриша ворвался в кухню, облитый водой с головы до ног, а в руках у него извивалась большая щука.
– Щука! – орал Гриша, как болельщик на стадионе. – Где камера? Сними меня с ней! Где безмен? Сейчас взвесим… Ого-го! Да какая же ты здоровая!
Щука не разделяла его восторга. Она открывала и закрывала зубастый рот. Лиза с каменным лицом вытащила из ящика стола фотоаппарат и несколько раз щелкнула рыбака и рыбку.
– Говорить умеешь? – Гриша умильно заглянул щуке в морду. – Ну скажи: «По щучьему велению…»
– Я с ней возиться не буду, – заявила Лиза. – Мы уже и так задолбались здесь с Дарьей твою рыбу чистить. Иди, продай свою щуку через Интернет.
Щука дернулась у Гриши в руках, словно быть проданной через Сеть казалось ей особенно унизительным.
– Погодите, – сказала я. – Может, ее вообще нельзя есть.
– Она экологически чистая! Я же тебе объяснял: озеро восемьсот двенадцатого года…
– Вот именно! Это щука из прошлого! Может, ее должен поймать, например, мой дальний предок, съесть и спастись от голода, а если щуки нет, мой предок умрет и я исчезну…
Гриша и Лиза переглянулись. Похоже, мои слова произвели на них впечатление.
– Знаешь, сколько мы этой рыбы уже слопали? – неуверенно сказала Лиза. – Половина населения Земли исчезла бы…
Гриша еще раз с сожалением поглядел на щуку. Потом на меня; я видела, что он колеблется…
– На, – он протянул мне тяжелое рыбье тело. – Выпусти сама, раз так хочешь. Пусть твой предок ест и благодарит… тебя!
Вот так и получилось, что после всех неприятных открытий я вернулась в общагу почти в хорошем настроении.
– Такое впечатление, что у тебя появилась параллельная жизнь, – задумчиво сказала Настя. – Занятия пропускаешь…
– Я устроилась тут работать на одну фирму…
– Переведешься на заочное?
– Гм… надо подумать.
– А что за фирма, если не секрет?
– Доставка, – ляпнула я.
У Насти вытянулось лицо:
– Ты пиццу, что ли, разносишь?
– Да!
– Ну ты врешь, – сказала Настя, всматриваясь в мое лицо. – Явно врешь. А почему бы не сказать? Боишься, что я тебе составлю конкуренцию?
– Боюсь. Ты к ним придешь, меня сразу выгонят.
– Ну Даша, – сказала Настя обиженно. – Хорош прикалываться. Я с тобой серьезно разговариваю!
Тут зазвонил мой телефон, и я горячо поблагодарила маму за своевременное появление.
– Даша, – голос ее звучал необыденно, таинственно и одновременно звучно. – Ты не поверишь…
– Что?!
– Я приезжаю в Москву. В гости к другу!
В голосе ее слышалось торжество.
– Поздравляю, – пробормотала я. – А… где ты собираешься остановиться?
– Герман поселит меня в квартире брата. У брата квартира пустует, двухкомнатная в центре, представляешь?
– А Герман – это кто?
– А это мой друг, – голос мамы снова сделался таинственным и ушел в глубокое контральто. – Я вас познакомлю, ты же не против?
Я сказала, что очень рада. Хотя в сердце моем шевельнулась… ревность, наверное. Потому что для дурного предчувствия не было, конечно, никаких оснований.
Я нашла аккаунт Сэма на «Фейсбуке» – пользователь Семен Волков время от времени вывешивал смешные картинки, но о себе не писал ничего.
Я составила ему короткое письмо и целый час выверяла каждую запятую. Не навязчиво ли? Не оскорбительно ли? Не грубо? Не подобострастно? Наконец, когда все было готово и я поместила текст в окошко, чтобы отправить Сэму в личку, – мне вдруг пришла страшная мысль, что он может просто меня проигнорировать. Это будет унижение, которое надолго сделает меня инвалидом…
Я так и не отправила сообщение. Легла спать часа в два ночи, поставила будильник, чтобы идти на первую пару. И, что самое удивительное, утречком поднялась, собралась и пошла.
На скамейке неподалеку от остановки сидел Миша. Я заметила его издали и замедлила шаг. У ног Миши стоял чемодан и рядом большая сумка с книгами.
– Привет, – сказала я, стараясь держаться естественно. – Ну что, успокоил свою жену?
– Привет, – он улыбнулся. – Мы расстались.
И перевел взгляд на чемодан:
– После занятий пойду в общагу, вроде там есть какие-то шансы…
– Удачи, – пробормотала я.
– Спасибо.
Я повернула к своему корпусу. С каждым шагом мое смятение нарастало. С одной стороны, я радовалась за Мишу. Каждому здравомыслящему человеку понятно, что быть мужем Леры – слишком жестокое наказание за одну-единственную ошибку молодости. С другой стороны… я чувствовала, что имею прямое отношение к повороту его судьбы, а значит, вроде как за него отвечаю. Я в ответе за тех, кого приручила… что же теперь, личную жизнь ему устраивать?!
Но я начисто забыла о нем, когда увидела у входа в филологический корпус огромный блестящий мотоцикл. Мотоциклист снял шлем уже знакомым мне движением – он и медвежью голову вот так же снимал; из-под шлема показалось смеющееся лицо Сэма.
Девушки, торопившиеся на пары вместе со мной, одновременно замедлили ход: кто-то завязывал шнурки, кто-то ждал подругу, кто-то просто стоял, наслаждаясь солнечным днем.
– Привет, – меня разбирал нервный смех. – Я хотела тебе позвонить, но телефона-то не знаю…
– Запиши, – он вытащил свою трубку. – А еще лучше, скажи свой, я тебе перезвоню, у тебя высветится.
Мы обменялись телефонами на глазах трех десятков заинтересованных свидетелей.
– Ну что, ты решила свои срочные проблемы?
Я покраснела, как тысяча вареных раков:
– Да. Ты прости, мне страшно неудобно, я не хотела тебя обидеть.
Он прищурился:
– Я прислал тебе запрос на «Фейсбуке».
– Когда?!
– Сегодня с утра.
– А… я еще не видела, – я глупо и счастливо улыбнулась.
Сэм увидел кулон на моей шее:
– А это та самая штука, о которой ты рассказывала? Память отца? Которую ты потеряла?
– Нашла! – я засмеялась. – Нашла, представляешь!
– Я так и знал, что найдешь, – он серьезно кивнул. – А какие у тебя планы на сегодня?
– Н-никаких.
Он заговорщицки поманил пальцем:
– Я знаю одно место. Огромное хранилище старых самолетов под открытым небом. И я нашел там дыру в заборе…
– Сэм!
– Ага. Самолеты стоят в низине, вечером там туман… И когда закатное солнце его освещает… можешь себе представить? Ты сидишь в кабине, а вокруг… облака. Ты летишь. Помнишь, как у Экзюпери…
– Ты читал Экзюпери?!
Он сбился. Даже растерялся на мгновение. Провел ладонью по лбу:
– Ну да… А что такого? Так вот: сегодня по прогнозу ясный закат и легкий туман. Я перезвоню, будь готова к полету.
– Буду готова, – прошептала я.
Он кивнул, нахлобучил шлем и с великолепным ревом укатил по аллее. Я пожалела, что не ношу с собой свежих лимонов – чем-то надо было убрать с лица предательскую улыбку.
Самолеты. Туман на закате. Облака. Сент-Экзюпери. Никогда в жизни я не ждала так сильно, чтобы занятия поскорее закончились и наступил вечер.
– Чего это ты такая веселая? – с подозрением спросила Настя. – Знаешь, Миша этот, Васильев, твой знакомый, в общагу ушел от своей… Ты меня слышишь?
