памфлетом связаны и другие обстоятельства, заслуживающие особого внимания. Его содержание показывает, что он является извлечением из донесений, которое автор (Дж. Маккензи. Ред), возвратившись в августе 1715 г. из Московии, по распоряжению Георга I составил и вручил виконту Тауншенду, тогдашнему государственному секретарю.
"Случилось так,- пишет он,- что в настоящее время именно я оказался в выгодном положении и был первым, кто имел счастье предвидеть и быть столь честным, чтобы предупредить наш двор о безусловной необходимости порвать тогда с царем и снова вытеснить его из Балтийского моря". "Мое донесение раскрыло его цели по отношению к другим государствам и даже по отношению к Германской империи, к которой, хотя эта держава и является континентальной, он предложил присоединить Ливонию в качестве курфюршества, но, однако, с тем, чтобы самому стать курфюрстом. Это привлекло внимание к замышлявшемуся тогда царем принятию титула самодержца. Будучи главой православной церкви, он хотел, чтобы другие монархи признали его главой православной империи. Я не берусь сказать, насколько неохотно признали мы это наименование, поскольку одному из наших послов уже поручили величать его титулом императорского величества, который шведы не желают признавать до сих пор".
Находясь одно время на службе в английском посольстве в Московии, наш автор, как он говорит, позднее был
"уволен со службы по желанию царя", который удостоверился, что "я даю нашему двору такое освещение его делам, какое содержится в этом документе. Я осмеливаюсь сослаться при этом на короля и подтверждение виконта Тауншенда, который слышал, как его величество приводил это объяснение". И несмотря на все это, "я в течение последних пяти лет вынужден был добиваться получения все еще не выплаченной мне суммы, большую часть которой я потратил, выполняя поручение покойной королевы (Анны. Ред)".
На антимосковитскую позицию, внезапно занятую кабинетом Стэнхоупа, наш автор смотрит довольно скептически.
"Настоящим документом я не намерен лишить министерство того одобрения публики, которого оно заслуживает, если даст нам удовлетворительное объяснение, какие причины до самого последнего времени заставляли его во всем притеснять шведов, хотя последние были тогда такими же нашими союзниками, как и теперь! Или почему оно всеми возможными средствами содействовало усилению царя, хотя он не был связан с Великобританией ничем, разве только хорошими отношениями... В тот момент, когда я пишу это, я узнал, что джентльмен, который менее трех лет тому назад, находясь во главе королевского флота, дал возможность московитам, не пользуясь нашей поддержкой, впервые появиться на Балтийском море, снова уполномочен людьми, стоящими ныне у власти, вторично встретиться с царем на этом море. По каким соображениям и для какой цели?".
Упоминаемый здесь джентльмен - это адмирал Норрис, балтийская кампания которого против Петра I, по-видимому, действительно явилась образцом при организации последних морских экспедиций адмиралов Нейпира и Дандаса.
Как торговые, так и политические интересы Великобритании требуют, чтобы прибалтийские провинции были возвращены Швеции. Сущность доводов нашего автора такова:
"Торговля стала жизненной необходимостью для нашего государства. То, что пища означает для жизни, то снабжение кораблестроительными материалами означает для флота. Вся торговля, которую мы ведем со всеми другими народами земли, в лучшем случае только прибыльна; торговля же на Севере совершенно необходима. Она по справедливости может быть названа sacra embole (священным ключом. Ред) Великобритании как ее важнейший выход за границу, нужный для поддержания всей нашей торговли и безопасности страны. Подобно тому как изделия из шерсти и полезные ископаемые являются основными товарами Великобритании, так материалы для кораблестроения являются основными товарами Московии, равно как и всех тех прибалтийских провинций, которые царь лишь недавно отнял у шведской короны. С тех пор как эти провинции перешли во владение царя, Пернау совершенно опустел. В Ревеле не осталось ни одного британского купца, и вся торговля, которая прежде велась в Нарве, теперь перенесена в Петербург... Шведы никогда не могли бы завладеть торговлей наших подданных, так как эти морские порты, когда они находились в их руках, были лишь транзитными пунктами для вывоза этих товаров. Места же их произрастания или выработки лежали позади этих портов, во владениях царя. Но, оставленные царю, эти балтийские порты станут уже не транзитными пунктами, а своеобразными складами для его собственных владений вдали от моря. Поскольку он уже обладает Архангельском на Белом море, то оставить ему любой морской порт на Балтике значило бы не что иное, как отдать в его руки оба ключа от главных европейских складов всех материалов для кораблестроения. Ведь известно, что датчане, шведы, поляки и пруссаки имеют в
