Удивительно, но боли не было. Вообще.
Моя кровь кипела, я преодолел разделявшее нас расстояние за несколько мгновений, увидел, как силуэт взмахнул рукой, отшатнулся, избежав корда. Топориком ударил его чуть выше предплечья и обратным движением, уже уйдя ему за спину, в затылок, проламывая череп.
Нож второго легко скользнул мне по груди, вспарывая куртку и свитер, я ткнул кулаком левой руки в белое пятно лица, нырнул вниз, избегая смертельного тычка клинком, ранил его в бедро, ударил под колено и, когда он уже начал падать, добил атакой в подбородок.
Для своего ранения я слишком быстро двигался и теперь стремительно терял силы. В ногах появилась удивительная слабость, и, понимая, что дорога каждая уна, я отступил в щель между двух домов до того момента, как до меня добрались двое уцелевших.
Бежать не имело смысла – раненого, меня бы догнали в два счета. Оставалось лишь ждать развязки да подороже продать свою жизнь. Нож все еще торчал в боку и постепенно начинал жечь огнем. Я опасался его вытаскивать, чтобы не истечь кровью.
Они подошли, ничуть не боясь, что я метну свое единственное оружие – у-так.
– Зажги фонарь, – сказал один из них.
– Нет нужды лезть в барсучью нору, если там нет барсука, – проворчал второй, но фонарь зажег.
– Это тот, кто нам нужен. К тому же он убил Граса и Олта.
В одном из убийц я узнал того, кто пытался меня споить. Он приветливо улыбнулся мне, хотел что-то сказать, но тут, как и его товарищ, почему-то лишился головы. Во все стороны полетели кровавые ошметки, тела нападавших рухнули на мостовую, фонарь разбился, масло вытекло и вспыхнуло.
Я тупо смотрел на мертвецов, одежду которых пожирало освободившееся пламя, и не понимал, что происходит.
– Серый! – окликнул меня женский голос. – Это Ласка. Ты жив?
– Да! – ответил я, привалившись плечом к стене.
В ушах нарастал шум, голова начинала кружиться.
– Я выйду. Не делай глупостей!
– Хорошо.
Пламя погасло, словно его накрыло невидимым колпаком, девушка осторожно выглянула из-за угла, перепрыгнула через мертвецов и поспешила ко мне. В ее руках не было оружия, но я продолжал держать топорик готовым к броску.
– Успокойся. Если бы я хотела тебя убить, ты уже был бы мертв.
Почему-то я сразу поверил ей, убрал у-так за пояс и согнулся пополам. Теперь всю левую половину тела жгло болью.
– Дай посмотрю.
Она оказалась совсем рядом, быстро коснулась легкого пореза на моей груди, проигнорировала его и ощупала рукоять ножа, торчавшего в боку. Я почувствовал едва уловимый запах жасмина.
– Плохо дело, Серый. – Голос у нее оставался таким же ровным и спокойным, как раньше.
– Знаю.
– Но не так плохо, как могло бы быть. Прошел в дюйме от почки. Держись. Сейчас я попробую его вытащить.
– Нет! Кровь…
– Ее не будет, пока я рядом. К тому же она не так опасна, как если нож сместится, пока я тащу тебя к лекарю. Готов?
Я не успел ответить и взвыл.
Она отбросила железяку в сторону, и я почувствовал ее пальцы у себя на ране. Они были странно-ледяными.
– Вот видишь. Никакой крови.
Я, пытаясь справиться с внезапным головокружением, оперся на ее плечо. Девушка не возражала.
– Скоро нагрянет стража. Надо уходить.
– Ты сможешь идти? – спросила она.
Я кивнул и, продолжая держаться за нее, сделал шаг.
– Тебе надо к лекарю.
– Мой приятель отлично врачует раны. Здесь недалеко. Нам направо.
Поддерживая меня, она повернула.
– Он живет в Птичьем городе?
– Да. Как ты меня нашла? Следила?
– Верно, – неохотно подтвердила Ласка, выводя меня из переулка на темную улицу. – Молс умеет быть настойчивым.
Я понимающе ухмыльнулся и тут же застонал от боли. Ее холодные пальцы сразу надавили мне на бок чуть сильнее:
– Как ты?
– Пока держусь.
Следующие две минки мы шли в молчании. С каждым шагом, казалось, из меня вытекает сама жизнь, и я все сильнее и сильнее опирался на спутницу.
– Эй! Не вздумай падать! Я тебя не дотащу! Держись.
И я держался. Во всяком случае, какое-то время. Ласка едва ли не волочила меня на себе, тихо постанывая от натуги. Когда мое сознание окончательно стало «плыть», с ее рук словно потекли холодные волны, и я вновь начал соображать.
– Еще переулок, и мы на месте. – Язык ворочался с трудом. Ног я уже не чувствовал. Очень хотелось закрыть глаза и уснуть.
– Не вздумай засыпать, Серый! – резко сказала она, встряхнув меня. – Говори со мной!
– Это были люди Йоха?
– Разумеется. Ловко ты двоих уделал.
– Что толку? Меня все равно зацепили. А что случилось с оставшимися двумя?
– Они потеряли головы, – не вдаваясь в подробности, произнесла она, и я почувствовал на себе ее взгляд.
– Я заметил. В тебе есть «искра»? С каких пор Ходящие помогают Молсу?
– Поговорим об этом чуть позже, – уклончиво предложила девушка. – Почему Молс назвала тебя капризным работником?
– Потому что я редко берусь за дело. Мне не слишком по душе такая работа.
– Ты воевал?
– Да.
– Тот хмырь знал, на что давить. Он едва тебя не напоил.
– Ты и там была? – хмыкнул я, с облегчением увидев впереди по улице знакомый дом.
– У тебя есть имя?
– Нэсс.
– Можешь называть меня Лаэн, Нэсс.
– Пришли. Сюда. Стучи.
У меня уже не осталось сил, чтобы колотить в дверь, но Ласка отлично выполнила мою просьбу, ни на уну не отнимая свою левую руку от моей раны.
– Ты уверен, что здесь есть лекарь? Больше похоже на лавку йе-арре.
– Так и есть.
– Что же они так долго?!
Она вновь забарабанила в дверь, впервые показав признаки волнения.
– Кого ветер принес? – раздался с той стороны сварливый голос.
– Открой, Йуола. Это я.
Грохнул засов, тренькнул медный колокольчик, и мы с Лаской буквально ввалились внутрь, едва не зашибив проворно отскочившую йе-арре. На границе моего зрения шевельнулась огромная тень, и я быстро предупредил:
– Это друг!
– Помоги девочке, пиявка проклятая! – возмутилась Йуола, и Ктатак подхватил меня, помогая выбившейся из сил Ласке.
– Давай его на стол! А, Танцующий! Зачем же ляпать кровью пол! Я его теперь вовек не отмою! Отойди, девочка! Клянусь ветром, не знаю, как ты смогла дотащить этого олуха! Где тебя продырявили, Нэсс?!
– На улице, – буркнул я.
– Кваровь течет, цыпа. Хватит трепаться.
– Будут меня еще всякие бескрылые дураки учить! – проворчала она, гремя инструментами в металлической миске. – Девочка, сходи вон к тому комоду. Принеси мне ножницы. Держи его, партнер.
Блазг прижал меня к столу так, что стало трудно дышать, Йуола поднесла к моему носу пузырек с дрянью, которая так одуряюще-сладко пахла, что мое сознание скривилось от отвращения, запуталось в паутине этой вони и благополучно погасло, избавив меня от вечной перепалки двух моих друзей. Последнее, что я помнил: густая синева глаз Лаэн…
– Который нар? – Я открыл глаза.
– Почти утро, – сказала склонившаяся над картами Йуола и уточнила: – Третьего дня как ты едва не отбросил копыта и загадил мне всю лавку кровью. Я думала, ты проваляешься еще пару деньков.
Свеча, стоявшая перед ней, оплыла больше чем наполовину. Я, несмотря на то что бок продолжал болеть, с трудом сел.
– Ты не очень-то рыпайся. Швы разойдутся.
– Жить буду?
– Еще рано об этом говорить. Продырявили тебя хорошо. На стуле, у кровати, чашка. Выпей.
Я сделал то, что она велела, практически не почувствовав вкуса лекарства.
– Ласка ушла?
– Я заставила ее отправиться спать. Сколько можно было с тобой сидеть… – проворчала она и начала тасовать колоду. – Хочешь, тебе погадаю?
– Давай, – согласился я, понимая, что она все равно не отлипнет, и размышляя о том, как кстати у меня появилась нянька из Ходящих, которая что-то должна Молсу, раз так обо мне заботится.
Впрочем, я ничего не имел против компании девушки – мне понравилась ее решительность.
