«Шен жив, – внезапно и очень обрадованно сказала Лаэн. – Потерпи немного. Он тебе поможет».
Я постарался идти быстрее и выбрался на поляну, откуда раздавались голоса, держа лук на изготовку. Здесь все было черным-черно от копоти, земля спеклась в корку. Деревья, что уцелели, завязало узлом. Их листва стала темно-фиолетовой, точно безумный художник решил потратить целый океан ненужной ему краски. Часть берега обвалилась, и край обрыва был рваным, словно рана на моей спине.
Милорд Рандо стоял на самом краю и внимательно вглядывался в воду, словно оттуда ему должно было прийти одно из откровений Мелота.
Лук с Га-нором, потрясенные и сейчас удивительно похожие друг на друга, хлестали из фляги реску, опустошая последние запасы. Альга плакала, Рона пыталась ее утешить. Шен колдовал над рукой Ходящей. Все трое были бледнее смерти и, казалось, вот-вот шлепнутся в обморок.
Старина Юми, надутый от собственной важности, с опаленной шерсткой, вертел в руках какой-то белый предмет.
– Вот так, собака! – поприветствовал он меня и показал свою находку.
Я присвистнул. Это была маска из гроганского серебра.
– Сдохла! – пояснил мне вейя. – Вот так, собака!
У меня не было сил удивляться ни внезапному увеличению его словарного запаса, ни тем более гибели Проклятой. Я чувствовал странное отупение.
«Нэсс! Иди к Шену! Ты потерял слишком много крови!» – встревожилась Лаэн.
«У него очередь, – буркнул я, усаживаясь рядом с Юми, пробующим лик Аленари на зуб. – Я потерплю».
Подошел Лук, сунул мне в руки полупустую флягу. Я глотнул, закашлявшись, наклонился. Стражник увидел мою спину, его глаза стали круглыми, и он тут же позвал Целителя. Шен, оказавшись рядом, выругался и занялся лечением, хотя, на мой взгляд, оно ему самому требовалось.
Я молчал, щурился, вдыхал прогорклый запах гари, слушал шум уцелевшего леса и разговор Альги и Роны.
– Я думала, ты умерла. Она сказала, что ты погибла. Ее слуга не смог найти тебя по плетению. Они говорили, что не могли ошибиться. Как это получилось?
«Немудрено, что Верный ее не нашел, – заметила Лаэн. – Аленари запомнила одно из плетений Роны, еще когда столкнулась с вами в Радужной долине. Тогда ее «искра» была светлой. А когда появилась тьма, цвет и рисунок плетений изменились. Так что у выродка, которого ты прикончил, не было никаких шансов отыскать Ходящую».
Я передал слова Лаэн, не обращая внимания на то, что Альга смотрит на меня, словно на привидение, и сказал:
– Шен.
– Помолчи, пожалуйста.
– Ты уверен, что она мертва? – не успокоился я.
– Очень на это надеюсь. Был выплеск «силы». Достаточно серьезный, чтобы мы ему поверили. Вряд ли она выжила.
– Хорошо, – сказал я и прикрыл глаза.
И тут же едва не подлетел.
– Да что с тобой такое?! – возмутился Целитель.
– Митифа! Бездна нас всех возьми! Мы совсем выкинули из головы Митифу!
– Забудь, – успокоил он меня. – Ее здесь нет.
– То есть как?! – опешил я.
– Альга сказала, что она ушла шесть дней назад. Здесь была только одна Проклятая. Митифу мы упустили.
Глава 32
– Ну что? Кончилось лето, лопни твоя жаба, – проворчал Лук, поглядывая на вечерние тучи.
Два долгих дня безостановочно шел дождь, и уже с неделю язык бы не повернулся назвать погоду теплой. Середина второго месяца осени в окрестностях Альса оказалась очень неуютным временем.
Вода упорно долбила по моему капюшону, руки мерзли. Я правил парой лошадей, тащивших наш фургон, и беседовал с моим солнцем. Иногда приходилось напрягаться, чтобы услышать ее голос – с тех пор, как Шен поделился с Лаэн силой, прошло много времени, и в последние недели она сильно ослабела, все чаще и чаще проваливаясь в «сон». Мы оба знали, что рано или поздно наступит день, когда мы вновь потеряем возможность общаться друг с другом.
Ни я, ни она не могли себе позволить просить Целителя о помощи – слишком многое сейчас поставлено на карту. Мы почти достигли цели, за которой так утомительно гнались все это время. И тратить Дар Шена и Роны на нас – безумное расточительство.
Рядом со мной на козлах сидел Лук. Он нахохлился под плащом, задумчиво потирая ладонь левой, покалеченной руки. Неделю назад мы нарвались на отряд набаторских всадников, и завязавшийся бой сложился для стражника неудачно – один ловкий южанин все-таки его достал. Шену удалось залечить рану и восстановить три пальца из пяти. Но спасти мизинец и безымянный палец у Целителя не получилось.
Впрочем, стражник, к нашему всеобщему удивлению, даже не расстроился. Во всяком случае, виду не показывал и клялся жабой, что в состоянии управляться с кистенем и одной рукой.
Мы ползли по размокшей дороге, вдыхая аромат листвы поникших от дождя желтых кленов, и поглядывали на стоящие в запустении поля, тянущиеся по правую руку от тракта. За ними темнел лес.
– Что будем делать, если и на этот раз пусто? – внезапно спросил Лук.
Я направил лошадей в объезд большой лужи и, подумав, ответил:
– Не отчаиваться.
Он беззлобно рассмеялся, ткнул меня кулаком в плечо:
– Веселая у нас жизнь, а, Серый?
Я улыбнулся в ответ. Стражник нервничал, и его можно было понять. Дело при всей кажущейся простоте было рискованным.
– Все сложится удачно, – уверенно сказал я, глядя на неприветливые тучи. – Почти приехали.
– Ну не пропади, лопни твоя жаба, – прошептал он и поплевал через плечо.
Впереди показалась большая деревня. Мы медленно подъезжали к ней, поглядывая по сторонам. Большинство домов здесь были новыми, совсем недавно отстроенными вместо старых, сгоревших еще прошлым летом, когда набаторцы только вторглись в страну. Возле въезда в поселок нас поджидал патруль.
Солдаты из местного гарнизона, в количестве пяти человек, подошли к нам.
– Капюшоны откиньте, – приказал один из них.
Они убедились, что наши рожи непохожи на набаторские, и несколько расслабились.
– Кто такие? Откуда? Куда?
– Торговцы. Из Корунна. Едем в Альс.
– Что в фургоне?
– Гвозди, молотки, топоры, рубанки, скобы. Город начинает отстраиваться, такой товар в цене.
– Проверить, – приказал воин, и его подчиненный полез внутрь.
Мы с Луком терпеливо ждали. Старший патрульный увидел, что у стражника недостает пальцев, и поинтересовался:
– Воевали?
– А кто в наше время не воевал? – вопросом на вопрос ответил Лук.
– Все, как они сказали. – Проверявший фургон солдат спрыгнул на землю.
– Теперь покажите мне какую-нибудь бумагу – и милости просим, – гораздо дружелюбнее сказал командир.
Я вытащил из-под плаща кожаный чехол, протянул ему. Бумага у нас была благодаря связям милорда Рандо. Военные коменданты герцогу не отказали. Воин быстро глянул на печать, убрал немного намокший документ обратно в футляр, вернул нам.
– Проезжайте.
– Где здесь можно остановиться?
– Таверна «Дубовый лист» – прямо по улице. Или постоялый двор «Сметанный кот». Это на другом краю.
Мы въехали в поселение. К этому времени окончательно стемнело, дождь усилился, и наш фургон полз в полных потемках, так что никто и не заметил, когда к нам запрыгнули человек и его спутник.
– Вот так, собака! – шепнул Юми.
– Какие новости? – спросил я у северянина.
– Они в «Сметанном коте», – сказал насквозь промокший Га-нор. – Похожи на тех, кого мы ищем.
– Слава Мелоту, – пробурчал Лук.
– Предупреди остальных, – попросил я сына Ирбиса, и тот молча растворился во тьме.
Спустя уну за ним спрыгнул вейя.
– Ты спокоен, как гов в спячке, – отметил стражник.
Я в ответ лишь подогнал лошадей.
Сердце у меня глухо стучало. Сегодня. Все решится сегодня. От этого дня зависит, каким будет мое… наше завтра.
Во дворе постоялого двора горело три фонаря. Встречать нас вышел сам хозяин, и мы быстро, почти не торгуясь, договорились с ним о комнате и ужине.
Потом, ругаясь на отвратительную погоду, войну и Проклятых, вместе с конюхом распрягли лошадей и отвели их в стойло, где было на удивление тепло, пахло навозом и свежескошенным сеном.
