и моей супруге.
– Не надо вызывать охрану. Это я, Игорь Иванович. Я – Соколов ваш.
– Соколов? Слава?!
– Слава Отечеству! А я к вам с разговором пришел. Не велите казнить, велите слово молвить.
– Да тебя после всего, что ты…
– Знаю, под расстрел. Только подождите, не торопитесь меня лицом к стенке. Я все равно
сдаваться явился. Пришел и пристанища просить за информацию. Про инфекцию речь пойдет, так
что послушайте.
Игорь Иванович сел на кровати, протирая припухшие после прерванного сна глаза. Он
посмотрел на темные наглухо задвинутые занавесы, закрывающие широкое окно, и включил хилый
свет. Перевел уставшие глаза на меня и указал мне на стул, который я, немедля, оседлал. Он еще
раз протер глаза, взирая на меня, вздернул плечами и покачал головой.
– Твои волосы?
– Чужие.
– Сними.
Я скинул на пол волосы Улафа, скрывающие мое лицо, и Игорь Иванович внимательно
всмотрелся в меня, словно еще не узнавая меня и стараясь удостовериться, что это действительно я
к нему заявился среди ночи. По отметинам он меня сразу признал и поверил, кивнув головой.
– Рассказывай, Слава.
– Есть средство, не дающее вирусу делиться в клетке. Есть ученый, который его изобрел и
усовершенствовал. Этот человек со мной и моим товарищем – ждет внизу.
– Так, Слава, давай в управление…
– Так точно.
Он поднялся, напряженно думая.
– Да, с возвращением тебя, блудный сын.
