соня! Эй, ты же эксклюзивный водитель! ДААААА!
Я вдохнул поглубже. Если бы Марго собиралась сегодня сюда вернуться, в такое время она бы уже была тут.
— Приеду через полчаса.
— ДА ДА ДА ДА ДА ДА ДА ДА ДА ДА ДА ДАААА! ДА! ДА!
Решив не дослушивать Беновы утвердительные восклицания, я повесил трубку. Какое-то время я лежал, заставляя себя подняться, и наконец встал. В полусне я пролез в Нору Тролля, пройдя через библиотеку, вернулся в офис, открыл дверь и сел в машину.
Без нескольких минут четыре я въехал в микрорайон, где жила Бекка. Вся улица была уставлена машинами, и я прикинул, что народу в доме еще больше — ведь многих же наверняка привезли на лимузине. Я нашел местечко невдалеке от ЗПЗ.
Я Бена ни разу пьяным не видел. Однажды в десятом классе я сам вылакал бутылку розового «вина» на вечеринке, которую организовали ребята из оркестра. Мне и пить было противно, и блевать потом противно. И именно Бен сидел со мной в туалете в доме у Кэсси Задкинс, где все было разрисовано сценками из жизни Винни-Пуха и его компании, пока я прицельно извергал эту розовую жидкость на Иа. Мне казалось, что именно на этом моменте наши алкоголические подвиги закончились. Получалось, что только до сегодняшнего дня.
Ну, то есть я знал, что он пьяный. Я и по телефону все понял. Ни один трезвый человек столько раз «да» за минуту не скажет. Но протискиваясь через толпу ребят, куривших на пороге, и открывая дверь, я совсем не ожидал увидеть одетого в смокинг Бена висящим вверх ногами над бочонком пива. Джейс Ворзингтон с парочкой других бейсболистов поддерживали его в таком положении. Бен обхватил кран бочонка губами, взгляды всех присутствующих в комнате были сфокусированы на нем. Они декламировали хором: «Восемнадцать, девятнадцать, двадцать!» — а я на миг испугался, что над ним издеваются. Но нет, он посасывал пивко, как сиську матери, из уголков рта текло, потому что Бен еще и лыбился при этом. «Двадцать три, двадцать четыре, двадцать пять», — кричали разгоряченные ребята. По всей видимости, происходило нечто из ряда вон выходящее.
А мне все это показалось таким нелепым и банальным. Бумажные детки играют в бумажные игры. Я попробовал пробраться через толпу к Бену и, к собственному удивлению, наткнулся на Радара с Энджелой.
— Что тут за фигня происходит? — спросил я.
Радар посмотрел на меня, перестав считать.
— Да! — воскликнул он. — Явление Эксклюзивного Водителя! Да!
— Почему все сегодня так часто говорят «да»?
— Хороший вопрос, — прокричала Энджела.
Она надула щеки и вздохнула. Похоже, ей все это нравилось не больше, чем мне.
— О да, блин, это хороший вопрос! — подтвердил Радар, у которого в каждой руке было по красному пластиковому стаканчику с пивом.
— Он пьет из обоих, — спокойно объяснила Энджела.
— Почему тогда не
— Они тебя выбрали, — сказала она. — Решили таким образом вытащить тебя сюда.
Я закатил глаза. Энджела выразила сочувствие.
— Он тебе, наверное, реально нравится. — Я кивком показал на Радара, который поднял обе руки с пивом над головой, продолжая громогласно выкрикивать цифры.
По-моему, все жутко гордились тем, что научились считать.
— Да, он даже сейчас в некотором смысле очень милый, — ответила она.
— Ужас, — не сдержался я.
Радар коснулся меня одним из стаканчиков:
— Посмотри на нашего другана Бена! Оказывается, в стойке на пивном бочонке он гениален, как какой-нибудь ученый-аутист. Я так думаю, он сейчас на мировой рекорд идет.
— Что это за стойка на пивном бочонке? — не понял я.
Энджела показала на Бена:
— Вот это.
— А. Ну… неужели висеть вверх ногами так сложно?
— Как я поняла, самая длинная стойка в истории Уинтер-парка — шестьдесят две секунды, — объяснила она. — Это рекорд Тони Йоррика.
Это был громадный парень, который окончил школу, когда мы только поступили; теперь он играл в футбольной команде Флоридского
