— Луиджи! — итальянец мягко окликнул напевающего себе под нос незамысловатый мотивчик громилу.
— Да, бос?
— Луиджи, мне две ложки сахара в чашку и кофе я хочу без молока, — с нажимом произнес Ром, после чего вновь повернулся к безучастно смотрящему в грязный потолок РМЦ Нортису, оставив Луиджи озадаченно чесать затылок над упаковкой в пятьдесят стандартных пакетиков кофе, в каждом из которых присутствовало сухое молоко.
Несколько успокоившийся Ром задумчиво цыкнул зубом, ногой подтянул к себе пластиковый табурет и, усевшись на него, снизу вверх взглянул на Нортиса:
— Условия ставишь, значит.
— Значит, — спокойно кивнул калека, немного расслабляясь и переводя дыхание, — какое-то внутреннее чувство подсказало ему, что драки не будет. По крайней мере пока.
— Ладно, — кивнул Ром, поправляя узел галстука. — В чем-то ты прав. Я тебе не отец, ты не из моей семьи…
— …это ты пришел ко мне и попросил об услуге, — продолжил Нортис, — ты пообещал мне кучу всего и все еще не выполнил ни одного своего паршивого обещания…
— Эй! Эй! Нортис, — воскликнул Ромуальдо, покосившись на колдующего над столом Луиджи. — Полегче! Что я пообещал, но не сделал? А?
— Где обещанное подключение к сети? — жестко спросил калека. — Я обещал работать — я работаю, и первый робот уже в РМЦ перед твоими глазами! И он функционирует — и это ты тоже видел собственными глазами! А вот где мое долбанное подключение к сети?
— Сегодня будет! Я лично проплатил трехмесячный пакет услуг и точкой подключения указал выбранный тобою узел. Сказали, к вечеру сеть будет. Ладно, и еще раз ладно! Ты прав — ты нужен мне больше, чем я тебе! Да, твои дела опять же касаются только тебя. Черт с ним, согласен и с этим. Сюда никакому дознавателю не добраться, свидетелей нет, все записи подчищены, и шли мы сюда «темными тоннелями»…[16] но согласись, ты рискуешь только своей и без того рваной шкурой, а я всей семьей! Федеральщики, «нули»… может, есть и еще кто?
— Насколько я знаю — нет, — покачал головой Нортис.
— Уже радует! Ладно, замочил ты Гизо Игольщика — лично мне на него плевать. Более того — я и сам с большим удовольствием предложил бы неплохой контракт за его голову, не будь у меня связаны руки… Игольщик был напрямую связан с жирным ублюдком ББ! Они давно уже крутили какие-то темные дела, и, судя по слухам, дела эти прибыль приносили просто сумасшедшую… но мы же не об этом сейчас говорим, верно, мой юный друг со здоровенным тесаком Потрошителем? Тебя в детстве Джеком не называли?
— Извини? — с недоумением переспросил Нортис.
— Проехали, — махнул рукой итальянец. — Это очень старая история. В общем так. Забудем о ФСД.[17] Забудем о гребанных «нулях». Но вот смерть Игольщика я забыть не могу, тут уж тебе ответить придется! — заметив, как лицо Нортиса вновь каменеет, Ром наклонил голову, став похожим на упрямого быка, и рявкнул: — Да! Придется! Сынок, я знаю тебя всего-то пару дней, и каждый гребанный день нашего знакомства всплывает еще один труп! Причем не просто труп — либо с перерезанной глоткой, либо в виде размазанного по полу фарша! Боюсь и спросить, как именно ты оприходовал Гизо Игольщика! Вижу, ты не понимаешь, куда я клоню, да? Ладно, щас поясню. Луиджи!
— Да, бос! — отозвался громила, выпрямляясь во весь свой немаленький рост и зачем-то пряча за спину одноразовую чайную ложку из дешевого пищевого пластика.
— Луиджи, напомни, скольких «крыс» ты уже отправил на удобрения? И как ты это сделал?
Через пару секунд напряженного размышления Луиджи дал ответ:
— Пятерых! Одного ножом успокоил, остальных из подаренного вами игольника, босс! Все сделал, как вы и велели, — без лишнего шума, без свидетелей и без крови.
— Молодец, Луиджи, — благосклонно кивнул Ром. — И поторопись уже с этим кофе! Улавливаешь разницу, Нортис? Чего уж тут, я и сам многих отправил на тот свет — должников, стукачей, сливающих информацию полиции и другим семьям… мои руки тоже не чисты. Мужчина всегда должен быть готов сделать грязную работу собственными руками, не перекладывая ее на других. Но всегда была причина! Понимаешь? Без веской причины людей не убивают, сынок! И не так, как это делаешь ты — огромным ржавым тесаком, которому ты еще и имя дал, мать его! Вот, что меня беспокоит, сынок! Серьезно беспокоит!
— Постой-ка… — медленно произнес Нортис, поднимая на итальянца тускло поблескивающие визоры глаз. — Ты что, решил, что я псих, режущий всех направо и налево своим тесаком? Что я безумный маниакальный психопат, окончательно съехавший с катушек?..
— Ну-у-у, — несколько неуверенно протянул Ром. — Если честно, то да — была такая мыслишка. Хочешь об этом поговорить?
Взглянув на донельзя серьезное лицо итальянца, Нортис не выдержал и, запрокинув голову вверх, расхохотался своим новоприобретенным после операции клокочущим смехом робота. Наконец успокоившись, парень тряхнул головой с уродливой нашлепкой глазного имплантата и, все еще посмеиваясь, фыркнул:
— Должен тебя разочаровать, Ром, я не псих. Да нет, честно-честно не псих! — развел руками калека, видя явное недоверие на лице Ромуальдо. — Не могу сказать, что я абсолютно нормален, но в двенадцатом секторе нормальных вообще нет. А насчет Игольщика… врать не хочу, но и правды сказать не могу. Скажем так — мне была нужна от него кое-какая информация, и я ее получил. Почему не оставил в живых? Здесь все просто — он видел мое лицо.
— Да даже одень ты маску, все одно не поможет, — совсем другим тоном проворчал Ром, намекая на слишком приметное тело калеки.
— Да, — кивнул Нортис. — И это тоже. А те быки Большого Брата, что вломились ко мне в номер, — они каким-то образом вычислили мою причастность к этому делу и пришли задать пару вопросов. Я прикинулся слюнявым идиотом и почти объегорил их, но…
— Подожди, подожди, — поднял ладонь внимательно слушающий Ром. — Что ты с ними почти сделал?
— Объегорил… ну это слово из древнерусского языка, — пояснил Нортис. — Означает — обманул, обвел вокруг пальца, провел. В общем, я запудрил им мозги, и они уже уходили, когда один из них случайно смахнул со стола тряпку, что прикрывала барахло Игольщика — татуировочную машинку и браском. Вот тогда и пришлось договариваться по жесткому — либо они бы меня скормили крысам, либо я их. Ну мне повезло чуточку больше, а тут и вы с Рамом подоспели.
— Босс! Ваш кофе! — пробасил подошедший Луиджи и поставил рядом с Ромуальдо чашку с непонятной бурой жидкостью, тогда как Нортис получил абсолютно нормальный кофе — скорее, его дешевый заменитель, но все же он выглядел и пах как настоящий кофе с молоком… в отличие от того, что плескалось в чашке у итальянца.
После того как Нортис назвал настоящую причину произошедших убийство, Ром окончательно успокоился — эти причины были ему понятны и родны. Он и сам не раз вместе со своими боевиками вооружался бейсбольными битами и выбивал информацию из особо несговорчивых «клиентов». Случались и накладки с летальным исходом — слишком сильный пинок зарвавшегося быка или неверный удар биты, пришедшийся по горлу или основанию черепа, — и на руках образовывался свежий покойник.
— О, Мама Миа! А я то боялся! Особенно после того как услышал твое странное бормотание, когда мы утрамбовывали трупы тех козлов в твой АКДУ! — совсем другим тоном произнес Ром и сделал большой глоток из своей чашки. — М-м-м! Что за… Ох!.. О, Святая Мария! Луиджи! Что это за хрень?! А? Ты что мне подсунул?!
— Кофе, босс! Как вы и просили — крепкий черный кофе без молока! — доложил Луиджи, с искренним недоумением глядя на отплевывающегося и откашливающегося Ромуальдо. — Высыпал в чашку пять пакетиков кофе, выбрал из порошка белые крупинки, а затем добавил две ложки сахара и залил кипятком. Вкусно, босс?
Побагровевший Ром прошипел что-то на своем родном итальянском и поманил смущенно переминающегося громилу пальцем. Когда тот скромно приблизился, Ром вручил ему чашку и, утирая с подбородка коричневые струйки кофе, коротко велел:
16
«Темные тоннели» — подразумевается не отсутствие освещения, а полное отсутствие следящих устройств типа камер наблюдения, сенсоров, полицейских сканеров и прочей подобной аппаратуры. Такие тоннели есть в каждом секторе, и по ним можно пересечь весь сектор и попасть в любую его точку, не боясь быть замеченным.
17
ФСД — федеральная служба дознания.
