агитатор» опубликовано в 1925 году.
…самого Энтиха… — Шуточный намек на «авантюрно-героические» баллады Н.С. Тихонова (1896—1979): Энтих — «Н. Тих».
…«О хлебе, качестве продукции и о любимой»… — Заглавие пародийно воспроизводит легко опознаваемую читателями структуру «агиток» Маяковского: «О „фиасках“, „апогеях“ и других неведомых вещах», «Стихотворение о Мясницкой, о бабе и о всероссийском масштабе» и т.п. Кстати, в июне 1927 года начался выпуск собрания сочинений Маяковского, но вскоре он стал объектом довольно жесткой критики. Поводом была позже признанная хрестоматийно-советской, юбилейная «октябрьская» поэма — «Хорошо!». В 1927 году Маяковский читал ее с эстрады, печатал фрагментами в периодике, затем выпустил отдельным изданием. Описывая первое десятилетие советской истории, он традиционно упоминал Троцкого и других оппозиционеров среди вождей октябрьского восстания, уверял читателей, что партия едина и призывал готовиться к грядущим боям в «Европах и Азиях», то есть скорой «мировой революции». В общем, не уследив за перипетиями партийной борьбы, сделал все, от чего официальные идеологи рекомендовали воздержаться, высказался по-троцкистски. Неудача была скандальной, и скандальность усугублялась спецификой литературной репутации Маяковского, некогда слывшего нонконформистом, мятежником, буяном, но вот уже Десять лет как ставшего образцово лояльным и требовавшего признания за собой статуса советского классика, непогрешимого в области истолкования партийной политики. Возможно, по этим причинам Маяковский — его стихи, биография — едва ли не главный объект иронического осмысления в обзоре «литературно-театральной Москвы» Ильфа и Петрова, о чем уже упоминалось во вступительной статье.
…посвящалась загадочной Хине Члек… — Вероятно, шутка строится на созвучии сочетаний «Хина Члек» и «Лил(и)я Брик». Л.Ю. Брик (1891—1978) были посвящены многие стихи Маяковского, хотя не исключено, что были и другие адресаты (например, Е.Ю. Хин (1905—1969), журналистка, близкая знакомая поэта). Характерно, что имя «Хина» созвучно не только названию популярного лекарства от малярии («любовная лихорадка» — распространенная метафора), но и названию краски для волос — «хна», ведь Брик была рыжей, о чем писал Маяковский, например, в многократно публиковавшейся поэме «Флейта-позвоночник»: «Тебя пою, / накрашенную, / рыжую…». В фамилии «Члек» угадывается еще и намек на аббревиатуру «ЧК»: дружба Маяковского с высокопоставленными сотрудниками ВЧК — ОГПУ и возможность сотрудничества Брик с этими организациями постоянно обсуждались в литературных кругах. О ее муже О. М. Брике (1888—1945), некогда работавшем в ВЧК, даже ходила злая и не вполне соответствовавшая действительности эпиграмма, обычно приписываемая С.А. Есенину: «Вы думаете, кто такой Ося Брик? / Исследователь русского языка? / А на самом-то деле он шпик / И следователь ВЧК». Весьма важно, что «Лиля и Ося», как называл их Маяковский, — персонажи уже упоминавшейся автобиографичесой «октябрьской поэмы». К теме отношений Маяковского и Бриков авторы романа еще не раз вернутся — это шутки, предназначенные «для своих», узкого круга профессиональных литераторов.
…Пушкин писал турецкие стихи и никогда не был в Турции… Эрзерум находится в Тульской губернии… Пушкин писал по материалам. Он прочел историю пугачевского бунта… — Во время русско-турецкой войны 1828—1829 годов А.С. Пушкин, сопровождая русские войска, побывал во взятом штурмом турецком городе Эрзеруме, несколько стихотворений тематически связаны с этой войной, однако определение «турецкие» по отношению к ним — свидетельство невежественности Ляписа. По той же причине Ляпис убежден, что словосочетание «История пугачевского бунта» — не заглавие пушкинского историографического сочинения, а название комплекса архивных материалов.
