– Наши методы ведения раскопок – грандиозный шаг вперед.
Обернувшись, Кейт увидела Мартина. Выражение его лица вызвало у нее тревогу и замешательство. Он выглядел усталым, удрученным, отчаявшимся.
– Мартин, умоляю, объясни мне, что происходит. Где дети, которых забрали из моей лаборатории?
– Пока что в безопасном месте. У нас не так уж много времени, Кейт. Мне нужно задать тебе кое-какие вопросы. Очень важно, чтобы ты сообщила мне, чем лечила этих детей. Мы знаем, что не ЦИА-247.
Откуда он знает? И какая ему разница, как она их лечила? Кейт пыталась собраться с мыслями. Что-то здесь не то. Что будет, если сказать ему? Может, этот военный – Дэвид – прав?
В последние четыре года Мартин был единственным человеком, единственной живой душой, кому Кейт могла позволить себе полностью доверять. Он всегда был где-то далеко, с головой в своей работе, – скорее официальный опекун, нежели приемный отец. Но всякий раз оказывался рядом, когда она в нем нуждалась. Он просто не может быть замешан в похищении. Однако… что-то тут не так…
– Я расскажу тебе о терапии, но сначала пусть мне вернут детей, – заявила она.
Подойдя, Мартин встал рядом с ней перед стеклянной стеной.
– Боюсь, это невозможно, но даю тебе слово: я их защищу. Ты должна верить мне, Кейт. На кону множество жизней.
– Я хочу, в конце концов, знать, что здесь происходит, Мартин.
Повернувшись, Грей пошел прочь от нее словно в глубоком раздумье.
– Что, если бы я сказал, что где-то на планете есть оружие, куда более могущественное, чем любое из того, какое тебе под силу вообразить? Оружие, способное стереть с лица земли весь род людской. И то, чем ты лечила этих детей, – наш единственный шанс на выживание, наше единственное средство противостоять этому оружию?
– Я бы сказала, что все это притянуто за уши.
– В самом деле? Тебе известно об эволюции достаточно, чтобы знать, что это не так. Человеческий род далеко не в такой безопасности, как нам кажется, – он указал на стену-аквариум, на плывущего вниз робота. – Как по-твоему, что там происходит?
– Выкапывание сокровищ? Может, затонувший купеческий корабль?
– Разве тебе это кажется похожим на охоту за сокровищами? – Не дождавшись ответа Кейт, Мартин продолжал: – Что, если бы я сказал, что там был прибрежный город? Притом лишь один из множества по всему миру. Около тринадцати тысяч лет назад изрядная часть Европы находилась под двухмильной толщей льда. Нью-Йорк был покрыт милей льда. В течение нескольких сот лет ледники растаяли и уровень моря поднялся почти на четыреста футов, стирая с лица планеты все прибрежные поселения. Даже сегодня почти половина человеческого населения проживает в пределах сотни миль от побережья. Вообрази, сколько людей жили по берегам тогда, когда рыба была самым надежным источником пропитания, а моря были самым простым торговым путем. Подумай о поселениях и древних городах, которые были утрачены вовеки, истории которых нам уже не воскресить. Единственное дошедшее до нас свидетельство этих событий – предание о Великом Потопе. Люди, пережившие наводнение от ледников, стремились предупредить грядущие поколения. Рассказ о Потопе – исторический факт, подтвержденный геологической летописью, и это повествование вошло в Библию и все прочие дошедшие до нас тексты, предшествовавшие ей и обнаруженные впоследствии. Клинописные таблички из Аккада, шумерские тексты, древние цивилизации американских индейцев – все они повествуют о Потопе, но никому не ведомо, что было до него.
– Ну и к чему это все? Поиски утраченных прибрежных городов – это что, Атлантида?
– Атлантида – вовсе не то, что ты думаешь. Я веду к тому, что под поверхностью скрыто слишком многое, слишком большой кусок нашей собственной истории нам неизвестен. Подумай о том, что еще было утрачено во время Потопа. Ты знаешь генетическую историю. Нам известно, что к моменту Потопа уцелело никак не менее двух человеческих видов – а может, и три. Может, и больше. Недавно мы нашли в Гибралтаре кости неандертальцев, возраст которых составляет двадцать три тысячи лет. Могли найти и более недавние. Мы также нашли кости, которым исполнилось всего около двенадцати тысяч лет, – датируемые приблизительно временем Потопа – менее чем в сотне миль от места, где сейчас стоим, на главном острове Явы – острове Флорес. Мы считаем, что эти похожие на хоббитов люди ходили по земле почти триста тысяч лет. Затем внезапно, двенадцать тысяч лет назад, они вымерли. Неандертальцы возникли шестьсот тысяч лет назад – они населяли Землю примерно втрое дольше, чем мы, когда вымерли и они. История тебе известна.
– Ты же знаешь, что да, и я не вижу, какое это имеет отношение к похищению моих детей.
– Как по-твоему, почему вымерли неандертальцы и хоббиты? Они уже давненько были здесь, прежде чем на сцену выступили люди.
– Мы их перебили.
– Вот именно. Род человеческий – величайший массовый убийца всех времен. Только вдумайся: мы жестко запрограммированы на выживание. Даже наши древнейшие предки, движимые данными побуждениями, осознавали этот импульс достаточно остро, чтобы понять:
