возможно, его телохранителем, подумал я. Руку он жал совсем не так вяло, как музыканты.
В детстве я несколько раз бывал в фойе этого здания, а один раз даже обедал здесь в компании Кона и семьи его друга (и все время боялся взять не ту вилку или испачкать одежду), но на верхние этажи не поднимался. Лифт представлял собой древнее лязгающее ведро, из тех, что в романах-ужастиках постоянно застревают между этажами, и я решил, что буду ходить исключительно по лестнице.
В здании было тепло (наверняка благодаря тайному электричеству Чарли Джейкобса), и кое-где виднелись следы ремонтных работ, правда, бессистемных. Все лампочки горели, половицы не скрипели, но это не развеивало витавшего в воздухе ощущения пустынности и заброшенности. Мой номер-люкс располагался в конце коридора, и из просторной гостиной открывался почти такой же красивый вид, как и с «Крыши неба», но на обоях были водяные потеки, а вместо запаха мастики и свежей краски, который чувствовался в вестибюле, тут царил слабый аромат плесени.
– Мистер Джейкобс просил вас разделить с ним ужин в его апартаментах в шесть часов, – сообщил Руди. Его голос был мягким и почтительным, но сам он напоминал заключенного из фильма про тюрьму, причем не того, кто планирует побег, а громилу, убивающего охранников, которые пытаются остановить беглецов. – Вас это устроит?
– Вполне, – сказал я и после его ухода запер дверь.
Я принял душ – горячая вода пошла сразу – и разложил свои вещи. Покончив с этим, решил убить время и прилег на огромную кровать, накрытую покрывалом. Я плохо спал ночью – и никогда не сплю в самолете, – так что сон мне бы явно не повредил. Но заснуть так и не смог. Продолжал думать об Астрид – какой она была и какой стала. Об Астрид, находившейся в том же здании, что и я, только тремя этажами ниже.
Когда Руди без двух минут шесть осторожно постучал в дверь, я был полностью готов. На мою просьбу спуститься пешком он ответил снисходительной улыбкой.
– Лифт абсолютно безопасен, сэр. Мистер Джейкобс лично руководил отдельными видами ремонтных работ, и лифтовая кабина была одним из его приоритетов.
Я не стал спорить. Я думал о том, что мой давний «пятый персонаж» больше не был ни преподобным, ни пастором. В конце своей жизни он превратился в обычного «мистера», давление которому мерил парень, похожий на Вина Дизеля после неудачной подтяжки лица.
Апартаменты Джейкобса размещались в западном крыле второго этажа. Он переоделся в темный костюм и белую рубашку с открытым воротом. Поднялся поприветствовать меня, демонстрируя свою кривую улыбку.
– Спасибо, Руди. Ты не передашь Норме, что можно подавать через пятнадцать минут?
Руди кивнул и вышел. Джейкобс повернулся ко мне, по-прежнему улыбаясь, и потер руки с тем же неприятным шуршащим звуком. За окном виднелся горнолыжный склон, который без освещения и без лыжников, укатывающих весенний снег, казался лестницей, ведущей в никуда.
– Боюсь, что нам придется довольствоваться только супом и салатом. Я отказался от мяса два года назад. От него в мозгу образуются жировые отложения.
– Суп и салат меня устроят.
– Еще будет хлеб, который Норма печет сама. Он превосходен.
– Звучит аппетитно. Я хотел бы повидать Астрид, Чарли.
– Норма начнет кормить их около семи. Их – это Астрид и ее подругу Дженни Ноултон. Как только они поедят, мисс Ноултон даст Астрид обезболивающее и поможет с ванной. Я сказал мисс Ноултон, что Руди вполне мог бы оказать необходимую помощь, но она и слышать об этом не хочет. Увы, Дженни Ноултон, похоже, перестала мне доверять.
Я вспомнил письмо Астрид.
– Даже несмотря на то, что ты вылечил ее от артрита?
– Ну, тогда я был пастором Дэнни. Теперь, когда я отказался от религиозной атрибутики – я сказал им об этом, чувствовал, что так нужно, – мисс Ноултон относится ко мне с подозрением. Так что правда, Джейми, делает людей подозрительными.
– А у Дженни Ноултон есть какие-нибудь неприятные последствия терапии?
– Абсолютно никаких. Ей просто не по себе, потому что она не может больше опереться на явление чуда как такового. Но раз ты поднял тему последствий, давай пройдем в мой кабинет. Я хочу тебе кое-что показать, и у нас как раз есть время до начала трапезы.
Кабинет располагался в алькове гостиной его апартаментов. Там работал компьютер с очень большим монитором, на котором светилась знакомая заставка с бесконечно скачущими лошадьми. Поморщившись, Джейкобс опустился в кресло и нажал клавишу. Лошади исчезли, экран стал синим, и на нем появились две папки, озаглавленные буквами «А» и «Б».
Он кликнул на «А», и открылся список имен и адресов, расположенных в алфавитном порядке. Джейкобс нажал кнопку, и список начал
