Возрождение

Но он солгал. Лечение было таким же реальным, как и нынешняя полукататония Кона. Теперь я это знаю. Я был тем, кого Чарли одурачил, и не один, а много-много раз. И все же давайте посчитаем плюсы. Конрад Мортон провел много счастливых лет, наблюдая за звездами, пока я не разбудил Царицу. И надежда на выздоровление сохраняется. В конце концов, он играет в теннис (хотя и не разговаривает), и, как я уже отмечал, на волейбольной площадке ему нет равных. Доктор говорит, что он начал проявлять повышенные внешние реакции (что бы это ни означало), а медсестры и санитары все реже видят его стоящим в углу и тихонько бьющимся головой о стену. Эд Брейтуэйт заверяет, что со временем Конрад может пройти весь путь обратно, может возродиться. Мне хочется верить, что так и будет. Люди говорят, что пока есть жизнь, есть и надежда, и я с этим не спорю. Но я считаю, что верно и обратное.

Раз есть надежда, значит, есть жизнь.

Два раза в неделю после встречи с Эдом я сижу в гостиной брата и разговариваю. Часть из того, что я ему рассказываю, – вполне реальные события: драка в приюте, из-за которой даже пришлось вызывать полицию; на редкость большая партия почти новой одежды, отданной на благотворительные цели; то, что я наконец нашел время посмотреть все пять сезонов сериала «Прослушка». А часть я придумываю, как, например, историю про официантку из пекарни «Нене-гуз», с которой якобы встречаюсь, или продолжительные разговоры с Терри по «Скайпу». Наши встречи – скорее монологи, а не беседы, и без вымысла никак нельзя. О моей реальной жизни рассказывать просто нечего, потому что событий в ней – как мебели в скудно обставленном номере дешевой гостиницы.

Я всегда заканчиваю словами, что он слишком худой, что надо есть больше и что я его люблю.

– А ты любишь меня, Кон? – спрашиваю я.

Пока он не отвечает, но иногда еле заметно улыбается. Это ведь тоже ответ, не правда ли?

В четыре часа, когда наша встреча заканчивается, я шагаю обратно в атриум, где начинают расти тени – от пальм, авокадо и огромной смоковницы с искривленным стволом.

Я считаю шаги и изредка бросаю взгляд на дверь впереди, а так стараюсь смотреть только под ноги. Если не слышу голос, который шепчет мое имя.

Иногда мне удается не обращать на него внимания.

А иногда нет.

Иногда я против воли поднимаю глаза и вижу, как больничные стены, окрашенные в спокойный желтый цвет, превращаются в серые камни, скрепленные древним строительным раствором и увитые плющом. Плющ давно засох, а ветви похожи на скрюченные руки скелетов. Маленькая дверь прячется в стене – Астрид была права, и эта дверь существует. Голос звучит из-за нее и проникает сквозь древнюю, ржавую замочную скважину.

Я продолжаю решительно идти вперед. А как же иначе! По ту сторону двери – ужас, не поддающийся пониманию. Не просто земля смерти, но земля вне смерти, место, заполненное безумными красками, сумасшедшими фигурами и бездонными пропастями, где Великие проводят свою бесконечную, чуждую жизнь и обдумывают свои бесконечные, злобные мысли.

За той дверью лежит Небытие.

Я продолжаю идти и вспоминаю двустишие из последнего письма Бри: Мертвец покой и сон не обретет, / Ведь смерть конец однажды тоже ждет.

– Джейми, – слышится старушечий шепот из замочной скважины в двери, которая видна только мне, – приходи ко мне и живи вечно.

И я отвечаю ей так же, как ответил в своем видении. Нет.

И пока… пока все хорошо. Но настанет день, когда что-то случится. Что-то всегда случается. И когда это произойдет…

Я приду к Царице.

6 апреля 2013 – 7 декабря 2013 г.

От автора

Чак Веррилл – мой агент. Он пристроил книгу и постоянно оказывал мне помощь и поддержку.