– Да нет, это была шутка. Я просто пытаюсь подключить усилитель сигнала, который позволит ловить не только восьмой канал.
– У нас ловит шестой и тринадцатый, – сказал я. – Хотя картинка на шестом рябит.
– У вас есть антенна на крыше. А у семьи Джейкобс – только комнатные «усы».
– А почему вы ее не купите? Они продаются в «Вестерн ауто» в Касл-Роке.
Он усмехнулся:
– Отличная идея! На квартальном заседании я выступлю перед дьяконами и скажу, что хочу потратить часть собранных пожертвований на телевизионную антенну, чтобы Морри мог смотреть мультики, а мы с женой – сериал «Станция “Юбочкино”» по вечерам во вторник. Ладно, не обращай внимания, Джейми. Скажи-ка лучше, что тебя так расстроило?
Я оглянулся, ища глазами миссис Джейкобс и надеясь, что она избавит меня от необходимости пересказывать все еще раз, но жена пастора незаметно удалилась. Он взял меня за плечи и подвел к ко?злам. Мне хватило росту, чтобы залезть на них и усесться.
– Это из-за Кона?
Конечно, было несложно догадаться: в ту весну просьба о возвращении Кону голоса каждый четверг была частью заключительной молитвы, как и мольбы за других членов БММ, с которыми что-то случалось (чаще всего переломы, но Бобби Андервуд сильно обжегся, а Кэрри Даути пришлось обрить голову наголо и ополоснуть уксусом, когда ее мать с ужасом обнаружила, что малышка завшивела). Однако ни жена преподобного Джейкобса, ни он сам не имели ни малейшего представления о том, как сильно страдал Кон и как это несчастье сказалось на всей семье, будто особо заразный вирус.
– Летом прошлого года папа купил топливо, – сказал я, снова начав плакать. Я ненавидел слезы: плач был излюбленным приемом малышни, – но сейчас ничего не мог с собой поделать. – Он сказал, что от такой цены грех отказываться, только зима оказалась теплой, и цена печного топлива упала до пятнадцати центов за галлон, а теперь им не по карману обратиться к специалисту. А если бы вы слышали маму, она говорила совсем не как мама, а папа иногда сует руки в карманы, потому что… – Но тут наконец сдержанность янки дала о себе знать, и я закончил: – Потому что я не знаю почему.
Он снова вытащил платок, пока я вытирался, взял с верстака металлический ящик. Из него во все стороны торчали провода, будто клочья нестриженых волос.
– Вот усилитель, – произнес он, – изобретенный вашим покорным слугой. Когда я его закончу, то протяну провод из окна и до карниза. А потом подсоединю… – Он кивнул на угол, где ржавыми металлическими зубьями вверх стояли грабли. – Антенна Джейкобса, штучное изделие.
– А она будет работать? – спросил я.
– Не знаю. Думаю, что да. Но даже если и так, я уверен, что дни телевизионных антенн сочтены. Еще лет десять, и телевизионные сигналы будут передаваться по телефонным проводам, а станций будет намного больше трех. К девяностым годам сигналы будут приходить от спутников. Я знаю, что это звучит как научная фантастика, но такая технология уже существует.
На лице преподобного появилось знакомое мечтательное выражение, и я решил, что он уже забыл о Коне. Теперь я знаю, что это не так. Он просто давал мне время прийти в себя и, возможно, хотел подумать сам.
– Сначала люди сочтут это поразительным, а потом – само собой разумеющимся. Они станут говорить: «Да, у нас есть телефонное телевидение», – или: «У нас есть спутниковое телевидение», – но они будут ошибаться. Все это – дар электричества, которое в наши дни проникло во все аспекты жизни и стало таким привычным, что мы перестали его замечать. Есть такое выражение: слон в гостиной. Так говорят про то, чего нельзя не заметить, но что со временем становится настолько обыденным, что мы перестаем обращать на это внимание.
– Пока не придется убирать за ним какашки.
От этих слов он расхохотался, и я вместе с ним, хотя в моих глазах еще стояли слезы.
Преподобный подошел к окну и посмотрел на улицу, сложив руки за спиной. После долгого молчания повернулся ко мне и сказал:
– Я хочу, чтобы ты привел ко мне вечером Кона. Ты сможешь это сделать?
– Конечно, – ответил я без особого энтузиазма. Я решил, что он хочет еще раз помолиться. Хуже от этого точно не будет, но и лучше вряд ли станет, потому что за Кона уже очень много молились.
Родители не возражали против нашего визита к священнику (мне пришлось спрашивать их по отдельности, потому что в тот вечер они не разговаривали друг с другом). Труднее было уговорить Конни, возможно, потому, что я и сам не очень-то верил в эту затею. Но я обещал преподобному и должен был сдержать слово. Я обратился за помощью к Клэр, которая верила в молитву намного сильнее меня, а кроме того, умела добиваться своего. Думаю, в немалой степени потому, что была единственной девочкой. Из четырех братьев только Энди, самый старший, мог устоять, когда она хлопала ресницами и о чем-то просила.
Мы втроем перешли шоссе номер 9, отбрасывая длинные тени в свете взошедшей полной луны, и Кон, которому в тот год исполнилось тринадцать – темноволосый и стройный, в выцветшей клетчатой куртке, перешедшей к нему от Энди, – вытащил блокнот, который везде носил с
