прощение за собственное экстраординарное поведение.
— Здесь была Одрейд?
— Беллонда.
— Дункан! Она опасна. Ты не должен с ней видеться один на один.
— Со мной был мальчик.
— Он мне не сказал!
— Он подчиняется приказам.
— Хорошо! Так что случилось?
Он вкратце все описал, останавливаясь даже на выражении лица и прочих реакциях Беллонды (тут комкамерам не над чем будет позабавиться!).
Мурбелла была взбешена.
— Если она причинит тебе вред, я ни с одной из них работать не буду.
— Прямо в лузу, моя дорогая. Выводы! Твоим бенеджессеритским ведьмам надо очень внимательно переоценить твое поведение.
— От меня все еще пахнет этажом тренировок, — сказала она. — Этот мальчишка. Он — шустрый малый. Я таких умниц еще не видала.
Он стоял.
— Проходи, я вымою тебя.
В душе он помог ей выбраться из потного трико, холодя ее кожу своими руками. И наблюдая за тем, как ей нравятся его прикосновения.
— Так нежно и однако сильно, — прошептала она.
Боги низа! Она так смотрела на него, будто хотела съесть.
На мгновение мысли Мурбеллы об Айдахо были свободны от самообвинений. «Я не помню такой минуты, чтобы я проснулась и сказала себе: „Я люблю его!“ Нет, чувство превращалось все в более глубокую привязанность, пока — свершившийся факт — оно не проникло в каждое мгновение жизни. Как дыхание или биение сердца. Порыв? Ошибка Сестринства!»
— Помой мне спинку, — сказала она и рассмеялась, когда душ намочил его одежду. Она помогла ему раздеться и здесь, в душе, это случилось еще раз: бесконтрольное совокупление, плотская связь мужчины и женщины, выметающая все, кроме чувств. Только потом она, вспомнив, сказала себе: «Он обладает той же техникой, что и я». Но то была не просто техника. «Он хочет доставить мне удовольствие!» Дорогие боги! Дура! Как же мне так повезло?
Она обхватила его шею, а он вынес ее из душа и уложил мокрую в постель. Она притянула его к себе и они тихо лежали, восстанавливая силы.
Вскоре она зашептала:
— Значит, Миссионария воспользуется Шианой.
— Очень опасно.
— Заставь Сестринство раскрыться. Думаю, они всегда старались этого избежать.
— С моей точки зрения, это нелепо.
— Потому что они хотели от тебя контроля над Шианой?
Никто ее контролировать не может! И, возможно, не сможет. — Он глянул на комкамеры. — Эй, Белл! У тебя в руках хвосты ни одного тигра.
Беллонда, вернувшись в Архивы, остановилась у двери Записи Комкамер и вопросительно глянула на Наблюдающую Мать.
— Опять душ, — сказала Наблюдающая Мать. — Это слегка надоедает.
— Дар Участия! — сказала Беллонда и направилась в свои комнаты, взбудораженная переплетеньем ощущений, требующих упорядочения. Он лучший ментат, чем я!
Я завидую Шиане, будь она проклята! И он это знает!
Дар Участия! Оргия в роли стимулятора. Сексуальные знания Чтимых Матр имели влияние на Бене Джессерит, сходное с примитивным уходом в совместный экстаз.
Мы делаем шаг вперед и шаг назад.
Просто знать, что эта вещь существует! Как отвратительно, как опасно… и все же как притягательно.
А у Шианы иммунитет! Будь она проклята! И почему именно сейчас Айдахо напомнил об этом?
~ ~ ~
Каждый раз предоставляйте мне суждение взвешенного разума, а не законы. Кодексы и руководства порождают стереотипное поведение. Любое стереотипное поведение стремится избавиться от вопросов, возводя разрушительный монумент.
Тамейлан появилась в Элдиойских апартаментах Одрейд прямо перед рассветом, принеся новости о простирающейся перед ними глянцевой равнине.
— Песок занес дорогу, сделав ее опасной или непроходимой в шести местах у моря. Дюны очень большие.
Одрейд только что завершила свой ежедневный распорядок: мини-Агония Спайса, а затем упражнения и холодный душ. В гостевой спальне стоял всего один плетеный стул (они знали ее слабости), в котором она и уселась в ожидании Стрегги и утреннего отчета.
Лицо Тамейланы казалось бледно-желтым в лучах двух серебристых глоуглобов, но нельзя было не заметить ее удовлетворенности. Если бы ты прежде всего слушалась меня!
— Найдите нам топтеры, — велела Одрейд.
Тамейлан вышла, очевидно разочарованная спокойной реакцией Великой Матери.
Одрейд вызвала Стрегги:
— Попытайтесь найти другие дороги. Проверьте, можно ли пробраться по западному краю моря. — Стреги поспешила исполнять приказ, чуть не столкнувшись с возвращающейся Тамейлан.
— Вынуждена сообщить, что Транспорт не сможет немедля доставить нам достаточное число топтеров. Они переселяют пять общин к востоку от нас. Видимо, мы сможем рассчитывать на них лишь к полудню.
— А есть ли наблюдательный терминал на краю южного ответвления пустыни? — спросила Одрейд.
— Первое препятствие прямо за ним, — в Тамейлан все еще оставалось самодовольство.
— Пусть нас там встретят топтеры, — приказала Одрейд. — Мы отправимся прямо после завтрака.
— Но Дар…
— Скажи Клерби, что ты поедешь сегодня со мной. Да, Стрегги? — Помощница стояла в дверях позади Тамейлан.
Положение ее плечей, когда она выходила, говорило, что Тамейлан не считает новое назначение прощением. В опале! Но поведение Там играло им на руку.
— Мы сможем добраться до наблюдательного терминала, — сказала Стрегги, давая знать, что она все слышала. — Мы будем вязнуть в пыли и песке, но это безопасно.
— Поторопимся с завтраком.
Чем ближе они подходили к пустыне, тем более безжизненным становился ландшафт, и Одрейд отметила это по дороге на юг.
В одной сотне кликов от отмеченной в последний раз границы пустыни виднелись следы вытесненных и снявшихся по направлению к более холодным широтам общин. Голые фундаменты, оставленные стены, поврежденные при демонтаже, да так и брошенные. Трубы, срезанные на уровне фундамента. Слишком дорого было бы их выкапывать. Вскоре пески закроют весь этот неприглядный беспорядок.
Здесь, в отличие от Дюны, не было Защитной Стены, заметила Одрейд Стрегги. Уже скоро население Дома Ордена переселится в полярные районы и будет копать лед, добывая воду.
— А это правда. Великая Мать, — спросили из-за спины Тамейлан, — что мы уже создаем агрегаты для сбора спайса?
Одрейд развернулась на сиденье. Вопрос был задан работницей Сети Связи, главной помощницей, пожилой женщиной, лоб которой был испещрен глубокими морщинками ответственности. Они были темные и косые от долгих часов работы за ее оборудованием.
— Надо беречься Червей, — напомнила Одрейд.
— Если они появятся, — сказала Тамейлан.
— Ты когда-нибудь ходила по пустыне. Там? — спросила Одрейд.
— Я была на Дюне, — коротко бросила она.
— Но ты ходила по открытой пустыне?
— Только по тем небольшим наносам, что возле Кина.
— Это совсем другое. — Краткий ответ заслуживал не менее краткого возражения.
— Иные Воспоминания подскажут мне, что делать, — это было рассчитано на помощниц.
— Это совсем другое, Там. Этому надо научиться самой. Очень любопытно чувствуешь себя на Дюне, когда знаешь, что в любой момент может появиться Червь и поглотить тебя.
— Я слышала о твоих… подвигах на Дюне.
Подвигах. Не «опыте». Подвиги. Очень четко вяжется с ее осуждением. Вполне по-тамейлановски. «Она переняла очень много от Белл», — скажут так.
— Прогулка по такой пустыне меняет человека. Там. Иные Воспоминания становятся яснее. Одно дело перехватить опыт Свободных предков. А совсем
