автографы на дверях карантина, добавив наши имена к множеству других, затем спустились вниз к выходу. Там нас ждал священник, с головы до ног облаченный в черное, и его помощник с бадьей воды в руках. Мы стояли перед священником, позади нас — резервный экипаж, и священник погружал что-то, сильно похожее на конский хвост, в бадью, а потом брызгал на нас водой. Он прилично нас намочил, пока благословлял.
Мы отправились к автобусу, который должен был нас доставить к скафандрам, ракете и следующей главе нашего повествования. Все гости, приглашенные на запуск, выстроились в ряд, махали флагами и приветствовали нас, желали счастливого пути и топали ногами. Был ясный солнечный день, но было жутко холодно, около –25 °C. Задерживаться на морозе с мокрыми головами явно не стоило, поэтому, постояв минуту и помахав зрителям, мы забрались в автобус и продолжили махать на прощание. Глядя сквозь окно, я пытался найти взглядом детей, жену, запомнить их. Я надеялся, что они смогут увидеть благодарность и любовь в моем взгляде, пока автобус, в котором было натоплено до духоты, медленно ехал к воротам гостиницы.
Итак, мы отправились в путь.
8. Как чувствовать себя хорошо после взрыва
Зимы на Байконуре никогда не бывают мягкими, но в 2011 г. холод был жуткий. Во время торжественных мероприятий перед декабрьским стартом валил снег, и ледяной ветер продувал насквозь все: ткань, резиновый и металлический слои скафандров членов экипажа. К тому моменту, как космонавты добрались до «Союза», они окоченели от холода. Поэтому перед запуском нашего корабля в декабре 2012 г. русские решили принять превентивные меры. Они изготовили для нас мягкие белые комбинезоны, которые покрывали все наше остальное обмундирование, словно броня. Мы с Томом и Романом отнеслись немного скептически, когда увидели это. То, что мы были в подгузниках, уже само по себе было нездорово. А теперь нам еще придется надеть гигантское пуховое одеяло?
Мы находились в невзрачном (похожем на производственное) помещении, расположенном по пути к стартовой площадке. Здесь технический персонал помог нам надеть скафандры «Сокол». Этот «Сокол», в отличие от птиц, в честь которых был назван, мог летать только в пределах космического корабля. Как и наш ярко-оранжевый шаттловский скафандр, этот скафандр надевают только для безопасности во время взлета и посадки, но не для выхода в открытый космос. После проверки герметичности, которая подтвердила, что в наших скафандрах нет протечек и они смогут сохранить нам жизнь, если на «Союзе» произойдет разгерметизация в космосе, персонал начал упаковывать нас в снежные комбинезоны. По крайней мере это было забавно. Когда мы раскачивающейся походкой вышли через боковую дверь здания наружу, то выглядели как человечек из мишленовской рекламы, тучные и с огромными задницами. Для полноты картины скажу, что мы сжимали в руках нечто, напоминающее коробки, в которых школьники носят обеды, только наши были большие и алюминиевые; в них располагались вентиляторы.
Создавалось ощущение, как будто мы все еще притворяемся, разыгрываем из себя астронавтов по пути в космос, как мы делали все эти годы. Однако там был автобус, который ждал нас, чтобы отвезти на стартовую площадку. И еще там были наши семьи, наши друзья и разные руководители канадской, американской и российской космических программ, которые стояли за ограждением и ждали, чтобы взглянуть на полностью экипированных реальных астронавтов, готовых отправиться в космос. Небо было безоблачным, и солнце светило ярко, но воздух был обжигающе холодным. Я услышал свое имя и обернулся, вылавливая молниеносные вспышки знакомых лиц в толпе. Потом мы сели в автобус и помахали рукой на прощание. На этот раз это было последнее прощание. Мы теперь долго не увидим этих людей. А может быть, никогда. Неоспоримый факт состоял в том, что мы собирались сделать нечто, гораздо более опасное и рискованное, чем просто сесть в самолет. Я был практически уверен, что в этот день ничего со мной не случится, но тем не менее мне не хотелось остаться в чьей-то памяти мрачным или легкомысленным. Когда я махал на прощание рукой, пока автобус медленно удалялся, я надеялся, что со стороны выглядел именно так, как я сам себя ощущал: счастливо идущим по этому пути, уверенным в том, что выполню свою задачу, полностью подготовленным к любому повороту событий.
Я совершенно точно знал, что выгляжу разгоряченным. После 15 минут движения окна запотели, а в автобусе стало невыносимо жарко. Когда водитель остановил автобус на обочине пустынной дороги, мы с Томом и Романом с радостью вышли подышать свежим воздухом. Кроме того, у нас была задача: помочиться на заднее правое колесо автобуса, как это, предположительно, сделал Юрий Гагарин. По большей части это традиция, но на самом деле, когда вам предстоит провести несколько часов запертым в космическом корабле без возможности покинуть свое кресло, в этом есть еще и здравый смысл. Однако мы столкнулись с проблемой, которой не было у предыдущих команд. Нам нужно было понять, как выбраться из наших скафандров с пушистой броней. В конце концов техническому персоналу пришлось помочь нам расстегнуть все хитрые замки, которые они так тщательно застегивали менее часа назад,
