управления передали, что модуль найден, но нигде не видно парашюта. Конечно, ведь парашют сгорел при пожаре. Но смысл сообщения для любого, кто его услышал, мог быть только один: экипаж погиб. Общее опустошительное чувство. За ним последовало ликование, когда вертолет приземлился и центр управления получил хорошие новости: экипаж пережил баллистический спуск, адский пожар и встречу с «лодочными грабителями».
Хотя я надеялся на несколько менее насыщенное событиями возвращение домой, по мере того, как время нашего пребывания на станции подходило к концу, я был весь в предвкушении моей первой посадки на «Союзе». Я к ней интенсивно готовился, тренировался и рассматривал ее как подходящее завершение своей карьеры астронавта: редкое испытание на грани возможного, к которому приближаешься очень обдуманно и целеустремленно. Я с нетерпением ждал каждого своего полета в качестве пилота, но этот спуск, как я полагал, должен был стать самым запоминающимся.
И я оказался прав.
Как правило, несколько последних дней экспедиции проходят как в тумане из-за огромного количества дел. Кроме обычных заданий мы должны отработать на компьютерном тренажере процедуру посадки, а также тщательно подготовить «Союз», правильно разместив в нем все необходимое, поскольку от того, где и как уложена каждая вещь, зависит положение центра тяжести спускаемого аппарата, который, в свою очередь, определяет степень его управляемости. Обычно в последние минуты доходят руки до тех мелких дел, которые откладываешь месяцами: снять на видео экскурсию по МКС, чтобы потом по возвращении показать друзьям и семье, сделать снимки членов экипажа в неестественных, возможных только в космосе позах, и помочиться вверх ногами, просто потому, что здесь это можно сделать.
Однако наша экспедиция закончилась необычно. Пришлось экстренно совершить выход в открытый космос 11 мая — серьезное мероприятие всего за 48 часов до нашей плановой отстыковки от станции, после которого все пошло кувырком. Пока мы не оказались внутри «Союза», мы буквально летали по станции туда-сюда, наводили порядок, выбрасывали старую одежду и «подчищали хвосты».
Суетный характер наших сборов означал, что у ностальгии не будет возможности пустить корни, поэтому церемония смены командира станции 12 мая не была ни грустной, ни напыщенной. Она получилась веселой и стремительной. Я передал ответственность за станцию новому командиру, моему хорошему другу Павлу Виноградову, сопроводив небольшой речью наше сильное рукопожатие (которое в условиях невесомости выглядело не очень эффектно, поскольку наши тела вслед за руками двигались вверх и вниз), и затем сразу вернулся к выполнению своих дел.
Пока Роман был поглощен подготовкой «Союза», мы с Томом заканчивали несколько научных экспериментов и пытались помочь Крису Кэссиди настроиться на успех. Ему предстояло провести несколько недель в одиночестве в американском сегменте станции, подобно тому как после отлета экипажа Кевина Форда в одиночестве в российском сегменте остался Роман. Мы советовали Крису почаще обедать вместе с российским экипажем, постараться социализироваться и позволить себе получать удовольствие от времени, предоставленного для отдыха, а не работать круглыми сутками. Этим же вечером мы с Романом и Томом наконец добавили свою запись на стену. Наше число «35» появилось в длинном разноцветном ряду записей, разглядывание которых помогало держать эмоции при себе: многие астронавты и космонавты были здесь до нас, и многие будут после нас.
Когда в свою последнюю ночь на станции в 9:00 по Гринвичу я просматривал контрольные списки операций по управлению «Союзом», видеоролик «Space Oddity» был размещен на YouTube. Я почти не вспоминал об этом видео, только надеялся, что Эван будет доволен. Ведь это была его идея, его ответственность, его детище, и Эван был единственным человеком, который действительно переживал о судьбе этого ролика, а это хороший признак того, что он относился к нему как к своему детищу. Я всего лишь пел, бренчал и нажимал кнопку записи. Перед тем как отправиться спать, я вышел в Интернет, чтобы узнать, посмотрел ли уже кто-нибудь этот ролик. И испытал шок. Количество просмотров приближалось к одному миллиону.
Самый последний день на МКС был похож на обычный день любого путешественника. Кроме обычных рутинных дел я еще пропылесосил свой спальный отсек и убрал оттуда несколько оставшихся личных вещей, в том числе и свой спальный мешок. Следующий экипаж привезет новые мешки; а мы забираем свои с собой в орбитальный модуль на случай, если возникнут проблемы при уходе с орбиты и нам придется провести еще одну или две ночи на борту «Союза». Если же все будет в порядке, то после отделения орбитального модуля от спускаемого аппарата эти мешки сгорят в атмосфере вместе с самим модулем. Еще я сделал несколько последних фотоснимков, навел порядок в японской лаборатории, поработал над несколькими экспериментами и снова просмотрел, чтобы освежить в памяти, контрольные списки, которые мне потребуются на «Союзе».
Однако, несмотря на всю суету подготовки к отлету, я чувствовал, что мне просто необходимо найти возможность на время уединиться в этом невероятном месте и побыть наедине со своими мыслями. Когда мне было семь лет, мы с семьей переезжали из
