Кстати, интересно, как мы расплачиваемся за услуги с нашими гостями вроде амишей. Ну, по крайней мере, мне кажется, что интересно. Деньги! Кому они нужны здесь, на Долгой Земле? Они ничего не стоят, поскольку каждый может открыть собственную золотую шахту. Занятный теоретический вопрос, не правда ли?
В своей среде мы до сих пор пользуемся земной валютой. Когда началась экономическая рецессия, йена и доллар удержались, в частности, потому, что их не куют. Британский фунт рухнул раньше, когда половина населения покинула переполненный маленький остров, в том числе Франклин, наш незаменимый кузнец. Тем не менее Британия уже не впервые нашла выход из нелегкой ситуации. В годы экономического кризиса британцы изобрели «фавор», гибкую денежную единицу. Это воображаемая монета, о стоимости которой уславливаются покупатель и продавец в момент заключения сделки. Довольно трудно обложить такие деньги налогом, поэтому на Базовой Земле они работают плохо. Но в новых мирах фавор – идеальная валюта, что неудивительно, поскольку та же система некогда использовалась в зарождающихся Штатах, когда не было никакой наличности и настоящего правительства, способного определить стоимость денег.
В таких местах, как Перезагрузка, сами понимаете, жизнь полна мелких обменов. Ты варишь животный жир и делаешь свечное сало, а если у тебя слишком много, предлагаешь часть соседу – разумеется, свечи ему нужны, и в обмен он отдает фунт железной руды. Тебе она не очень нужна, но ведь есть кузнец Франклин, поэтому ты предлагаешь ему руду в обмен на фавор, который будет выплачен в будущем. Теперь ты – обладатель фавора, который может представлять собой нечто весьма существенное. Например, когда Франклин в следующий раз пойдет на Старую Добрую Сотню или на Базовую Землю, он принесет оттуда какие-нибудь купленные в магазине вещи. И так далее.
Для того чтобы основать цивилизацию, эта система не годится, но она неплохо подходит для колонии из ста человек, каждого из которых ты знаешь лично, а он знает тебя. Нет смысла обманывать соседей; на обмане долго не продержишься. В конце концов, никто не хочет, чтобы перед ним захлопнули дверь, когда он будет больше всего нуждаться в помощи.
Примерно каждый день ты подсчитываешь свои фаворы, полученные и отданные, и если у тебя их достаточно, можно взять выходной и отправиться на рыбалку. Сиделки и повитухи особенно хорошо зарабатывают. Скольких фаворов стоят удачные роды? Какова цена сломанной руки, если ее залечили так хорошо, что к человеку вернулась работоспособность?
В маленьких общинах, как наша, весьма помогает здравый смысл. Все в высшей степени зависит от доброй воли и общего расположения. Это видно даже по нашему обращению с бродягами, как мы их зовем, – с людьми, которые время от времени появляются на наших землях. Странники, которые перебираются из мира в мир, без намерения осесть. Насколько я понимаю, они просто идут по лесам и угощаются фруктами, какие висят пониже. Ну почему бы и нет? На Долгой Земле хватит места для людей, склонных к такому образу жизни. Они приходят к нам, привлеченные дымом очагов, и мы их радушно принимаем, кормим и лечим, если они в этом нуждаются.
Мы даем понять, что взамен тоже чего-то хотим – обычно помощи в работе, а иногда достаточно и интересных новостей из дома. Большинство с легкостью соглашаются. Когда люди ничем не скованы, они знают, как надо жить и как обращаться друг с другом. Наверное, неандертальцы это тоже знали. Но порой урок не идет впрок. Среди бродяг попадаются какие-то ошалелые, как будто они слишком долго смотрели на горизонт. Им трудно задержаться на одном месте хотя бы ненадолго. Я слышал, это называется «синдром Долгой Земли».
У нас тут есть и более официальная связь с домом. Сюда заходит почтальон! Славный парень по имени Билл Лоуэлл. Из писем мы узнали, что какое-то отдаленное федеральное агентство утвердило наши разнообразные земельные притязания. Но самым приятным для меня было извещение из «Центра поддержки первопроходцев» – правительственного агентства, которое организовали, чтобы решать проблемы эмигрантов. Мой банковский счет и инвестиционные фонды по-прежнему крутятся. Я, разумеется, обеспечиваю Рода, нашего «фобика», который остался «один дома», выражаясь нынешним сленгом Базовой Земли. Тильде кажется, что держать деньги на Базовой Земле сродни жульничеству. Совсем не в духе первопроходцев. Но в мои намерения никогда не входило кого-либо ущемлять. С какой стати? Это мое решение, мой компромисс, чтобы гарантировать семье защиту.
От Рода писем нет. Ни одного. Мы ему пишем, а он не отвечает. И мы об этом не говорим. Хотя у меня сердце разрывается.
Я хочу закончить запись на радостной ноте.
Прошли примерно сутки с тех пор, как у Синди Уэллс начались схватки. Первые роды в нашей колонии. Синди пригласила своих подруг, и Хелен тоже пошла. Она учится акушерству. Господи, ей всего пятнадцать. Роды были длинные, но прошли без осложнений. Сейчас, когда я пишу, уже рассвело, и девушки по-прежнему с Синди.
Выразить не могу, как я горд. И вдобавок день рождения Хелен. (Спасибо, папа!)
Сегодня мне предстоит сделать еще кое-что. Подправить табличку.
ПЕРЕЗАГРУЗКА
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ
ОСНОВАНО В 2026 Г. ОТ Р.ХР.
НАСЕЛЕНИЕ 118 ЧЕЛ.
А на другой стороне мира фантастический воздушный корабль, витая в рассветном небе, прислушивался к нашептываемым историям, прежде чем скрыться в следующей реальности.
Глава 26
Джошуа проснулся. Большое шерстяное одеяло, которым он предпочитал укрываться, слегка попахивало плесенью, спать под ним было тепло и спокойно. Снаружи, как он видел сквозь иллюминатор, мелькали Земли. Там тянулся бесконечный евразийский лес – иногда он горел, иногда спал под снегом. Очередное утро на «Марке Твене».
Джошуа осторожно выбрался из постели, принял душ, вытерся, надел на запястье пластмассовый браслет. Единственную материнскую вещь, которая ему принадлежала. Браслет был дешевый и немного тесный, но для Джошуа стоил дороже золота.
«Марк Твен» слегка накренился – Джошуа уже знал, что это предвещает остановку. Теоретически он понимал, что нет никаких причин для толчков, но у каждого корабля свои особенности. Он вновь посмотрел в иллюминатор.
Вопреки ожиданиям, корабль висел над океаном, который тянулся, насколько хватало глаз. Они уже не первый день плыли над евразийскими ландшафтами. Джошуа вырос в Мэдисоне, на озерах. «Господи, – подумал он, – я искупаюсь». И разделся до трусов.
Не советуясь с Лобсангом, он побежал к лифту и спустился, так что открытая кабина повисла совсем низко над бездонным синим морем, спокойным, как озеро.
В люке над ним показался передвижной модуль Лобсанга.
– А, вот ты где. Если хочешь окунуться в это соленое море, настоятельно советую подумать дважды. Я, как обычно, выслал шары-зонды и метеорологические ракеты и почти уверен, что суши на планете практически нет. Уровень воды очень высок – вероятно, мы летим над затонувшими континентами.
– А, Мировой океан.
– Я понятия не имею, не плавает ли здесь что-нибудь, сравнимое разумом с рыбой. На первый взгляд нет ничего, кроме водорослей – кстати, удивительно ярких. Это потрясающий мир, и его исследование стало бы настоящим прорывом. Так или иначе, раз нельзя запретить тебе купание, я рекомендую подождать, пока не проверю окружающую среду на безопасность.
Спокойное море зазывно блестело.
– Да брось. Уж конечно, купание мне не повредит.
Джошуа услышал над головой какой-то механический звук, и Лобсанг ответил:
– Уверен? Кто знает, какие формы жизни существуют здесь. Джошуа, пока я не проверю, не надо. Потому что из глубины может всплыть бог весть что и ты покинешь этот мир – как и прочие – со звуком, который не передашь иначе как «бульк». Со всеми вытекающими последствиями.
Джошуа услышал, как открылся люк; что-то с плеском упало в воду.
Лобсанг сказал:
