Слова отскочили от сознания Клэри, как будто его окружала невидимая стена, вроде той, что создал вокруг нее Ходж, когда предал ее ради Валентина. Внутри все онемело и покрылось коркой льда.
— Клэри, ты слышишь меня?
— Спасибо за поддержку, но я знаю, что это моя вина. Во всем, что произошло с Саймоном, виновата я.
— В чем? В том, что он злился, когда шел в Дюморт? Саймон пришел туда не из-за тебя. Я уже слышал о подобных случаях. Вампиры называют таких недообращенными. Их тянет вернуться сила, которой невозможно противостоять.
— Все оттого, что Саймон попробовал кровь Рафаэля. Это тоже случилось из-за меня. Именно я притащила его на вечеринку…
— Ты не ожидала, что там может быть опасно. Угроза для тебя самой была не меньше, чем для Саймона. Что уж теперь себя за это грызть! — сказал Люк, поворачивая на Бруклинский мост.
Клэри смотрела в окно на серебристо-серую воду, скорчившись на сиденье и засунув руки в рукава зеленой вязаной кофточки с капюшоном. Пряжа растрепалась по краям, и бахрома щекотала подбородок.
— Я знаю Саймона уже давно, — продолжал Люк. — И знаю, где именно он всегда стремился быть.
— И где же?
— Рядом с тобой. Помнишь, как в десять лет ты свалилась с дерева и сломала руку? Саймон тогда чуть ли не с боем прорвался в приехавшую за тобой машину «Скорой помощи» и отправился в больницу.
— Ты еще рассмеялся, а мама толкнула тебя в бок, — вспомнила Клэри.
— Сложно было не рассмеяться. Нечасто увидишь такую целеустремленность у десятилетнего мальчишки. Прямо как питбуль.
— Питбули не носят очки и не страдают аллергией на пыльцу.
— Такая преданность бесценна, — сказал Люк, посерьезнев.
— Я знаю. Зачем ты это говоришь? Я и так хочу умереть от раскаяния.
— Клэри, я пытаюсь объяснить, что Саймон сделал свой выбор сам. Сейчас ты коришь себя за то, что ты — это ты. Это бессмысленно. Ты сказала ему правду, и он сам принял решение, что ему делать дальше. Нельзя отказать человеку в праве выбирать — даже из любви к нему.
— В том то и дело! Когда любишь, выбирать не приходится! — Клэри вспомнила, как у нее внутри все оборвалось, когда Изабель сообщила, что Джейс пропал. Она тогда бросила все и побежала искать его. — Любовь не дает возможности выбора.
— Лучше так, чем наоборот, — веско сказал Люк, сворачивая на Флэтбуш-роуд.
Клэри промолчала, тоскливо глядя в окно. За мостом располагалась не самая красивая часть Бруклина. По обеим сторонам дороги стояли уродливые офисные здания и автомастерские. Унылая картина за окном полностью соответствовала тому, что было на душе Клэри.
Люк решил сменить тему:
— А ты говорила с…
— Саймоном? Да, конечно.
— Вообще-то я хотел спросить про Джейса.
— Нет.
Джейс несколько раз звонил ей и слал сообщения, но Клэри не отвечала. Она хотела наказать себя за то, что случилось с Саймоном, и выбрала худшую кару, которую только могла придумать.
— Надо бы поговорить, — сказал Люк с нарочитым спокойствием. — Узнать, как он. Ему сейчас тоже нелегко, принимая во внимание…
— Ты ведь связывался с Магнусом, — ответила Клэри, неловко ерзая на сиденье. — Я слышала, вы говорили о Валентине и всей этой истории с обращением Меча. Если бы с Джейсом что-то случилось, он бы сообщил.
— Магнус может сообщить лишь о физическом состоянии Джейса, а не о том, что у него на душе.
— Я не буду звонить Джейсу! — Клэри сама удивилась тому, как холодно прозвучал ее голос. — Сейчас я должна думать о Саймоне. Вот уж кому сейчас точно нелегко.
Люк вздохнул:
— Если ему тяжело примириться с тем, кем он стал, может быть, стоит…
— Ну конечно, он не может примириться! — Клэри бросила на Люка испепеляющий взгляд, но он внимательно смотрел на дорогу и ничего не заметил. — Тебе ли не знать, каково это!
— Каково это — однажды превратиться в чудовище? — устало произнес Люк. — Да, прекрасно знаю. Если Саймон захочет поговорить со мной, я буду рад ему рассказать. Ничего, переживет и привыкнет.
Клэри нахмурилась. Заходящее солнце светило прямо в зеркало заднего вида, и от его яркого сияния слезились глаза.
