Прозвучал еще один смешок и фигура вышла вперед из темноты.
Но это была не Камилла. Это была девочка… наверняка не старше двенадцати или тринадцати… очень худая, одета в рваные джинсы и розовую футболку, с блестящим единорогом на ней. Она была одета в длинный розовый шарф, его концы были в крови. Кровь срывала нижнюю часть лица и покрывала подол рубашки.
Она посмотрела на Алека широко раскрытыми, счастливыми глазами.
— Я знаю тебя, — она вздохнула, и когда она говорила, он увидел вспышку ее игольчатых резцов. Вампир. — Алек Лайтвуд. Ты друг Саймона. Я видела тебя на концертах.
Он уставился на нее.
Видел ли он ее раньше? Возможно… мерцание лица среди теней в баре, одно из тех выступлений, на которое его вытащила Изабель. Он не мог быть уверен. Но это не значило, что он не знал, кто она такая.
— Морин, — промолвил он. — Ты подруга Саймона, Морин.
Она выглядела удовлетворенной.
— Да я, — сказала она. — Я подруга Саймона, Морин.
Она посмотрела на свои руки, которые были в перчатках в крови, словно она погрузила их в лужу. Не человеческой крови, к тому же, подумал Алек. Темная, красная как рубины, кровь вампиров.
— Ты ищешь Камиллу, — сказала она нараспев. — Но ее нет здесь больше. О, нет. Она ушла.
— Она ушла? — потребовал Алек. — Что ты имеешь ввиду говоря что она ушла?
Морин хихикала.
— Ты ведь знаешь, как работают вампирские законы, не так ли? Тот, кто убьет главу вампирского клана, становится их лидером. А Камилла была главой Нью Йоркского клана. О, да, она была.
— Так… так кто-то убил ее? — Морин разразилась счастливым смехом.
— Не просто кто-то, глупенький, — сказала она. — Это была я.
Сводчатый потолок лазарета был окрашен в синий цвет, с нарисованными на нем херувимами на золотых лентах в стиле рококо, и белые плавающие облака. Ряды металлических кроватей тянулись вдоль стен справа и слева, оставляя широкий проход в центре. Два окна в крыше впускали чистый зимний солнечный свет, хотя этого было мало чтобы нагреть холодную комнату.
Джейс сидел на одной из кроватей, опираясь на груду подушек, стянутых с других кроватей. Он был одет в потёртые джинсы и серую футболку. На его коленях лежала книга.
Он посмотрел на Клэри, вошедшую в комнату, но ничего не сказал, пока она не подошла к его кровати. Сердце Клэри начало колотиться. Угнетающее молчание всё ещё продолжалось; Джейс глазами следил за ней, пока она не подошла к изножью его кровати и не опёрлась руками об металлические подножки.
Она изучала его лицо.
Столько раз она пыталась нарисовать его, думала она, пытаясь поймать то невыразимое качество, делающее Джейса самим собой, но ее пальцы так и не смогли передать то, что она видела на бумаге. Оно было сейчас, его не было, когда он был под контролем Себастьяна — как бы его ни называли — душа или дух, светилось в его глазах.
Она стиснула руки на подножке.
— Джейс… — Он заправил прядь светло-золотых волос за ухо.
— Это… Безмолвные Братья разрешили тебе тут находиться?
— Не совсем.
Уголок его рта дернулся.
— Так ты их вырубила и ворвалась сюда? Знаешь ли, Конклав не очень одобряет такие поступки.
— Вау. Не знаешь, чего от меня ожидать, не так ли? — она подошла и села на кровать, рядом с ним, отчасти чтобы они оказались на одном уровне, и отчасти чтобы скрыть дрожь собственных коленок.
— Пришлось научиться этому, — сказал он и отложил книгу в сторону.
Она почувствовала, что такие слова, как пощечина.
— Я не хотела причинить тебе боль, — сказала она, голос понизился до шепота.
— Извини.
Он выпрямился, размахивая ногами на краю кровати.
Они сидели не далеко друг от друга, на одной кровати, но он пытался отодвинуться от нее и Клэри это заметила. Она видела в глубине его
