Лайана медленно поднялась, сняла шелковое платье, одолженное Жанной, и надела крестьянское платье, в котором ее захватили в плен. Потом натянула поверх него шелковый наряд и стала ждать.
Каждая мышца в ее теле была так напряжена, что она, казалось, не сможет пошевелиться. И постоянно отмечала, как постепенно затихает шум в замке. Служанка принесла ей ужин на подносе и зажгла свечу, но Лайана не прикоснулась к еде. Скорее бы увидеть Рогана!
Наконец около полуночи дверь очень медленно отворилась, и Лайана затаила дыхание.
В комнату вошла Жанна и растерялась, увидев, что Лайана еще не в постели.
— Я думала, что ты спишь.
— Что случилось? — прошептала Лайана.
— Не знаю. Оливер очень сердит и целый вечер пьет. Я подслушала…
Она осеклась и взглянула на Лайану. Ей очень не хотелось рассказывать об услышанном. Ее муж был вполне рассудительным человеком, если не считать одного предмета: как только речь заходила о Перегринах, он терял остатки здравого смысла. Сегодня она подслушала, что Оливер намеревается убить Лайану и отправить ее тело Рогану.
— Ты должна идти со мной, — сказала она. — Нужно тебя спрятать.
— Не могу, — в отчаянии прошептала Лайана. — Я должна дождаться…
— Чего? Или кого? — удивилась Жанна.
— Никого, — поспешно поправилась Лайана. — Все равно никто не знает, что я здесь. Как я могу кого-то ждать? Просто говорю глупости, сама не знаю зачем.
Она прикусила язык. Невозможно признаться Жанне, что Роган собирается прийти за ней. Жанна может рассказать Оливеру. Но если она уйдет отсюда, как Роган сумеет ее найти?
— Эта комната такая уютная, — заметила Лайана. — Предпочитаю оставаться здесь. Я не вынесу холода нетопленого помещения.
— Сейчас не время думать о роскоши. Я боюсь за твою жизнь. Если не хочешь погибнуть вместе со своим ребенком, немедленно идем со мной.
Лайана поняла, что выхода нет. С тяжелым сердцем она последовала за Жанной по освещенным факелами ступенькам. Они вышли из башни, пересекли темный внутренний двор и спустились по каменной лестнице в подвал одной из привратных башен, хранилище для огромных мешков с зерном, местами громоздившихся почти до потолка. Здесь было темно, сыро, пахло плесенью, а окном служила бойница, прорезанная высоко над головами.
— Не хочешь же ты, чтобы я оставалась здесь? — прошептала Лайана.
— Это единственное место, куда никто не заглядывает. Зерно не понадобится до весны, так что сюда не придет ни один любопытный. Я сложила здесь одеяла. А в углу стоит ночной горшок.
— Кто будет его выносить? — спросила Лайана. — Старик, который приходит в мою комнату? Он глуп, и ему можно довериться.
— Только не в этот раз. Я приду завтра ночью. Никому не доверяю, кроме себя.
Она боялась, что Оливер, обнаружив исчезновение Лайаны, предложит награду за ее голову и кто-нибудь обязательно польстится на деньги и выдаст пленницу.
— Прости, это кошмарное место, но, пойми, речь идет о твоей жизни. Здесь по крайней мере безопасно. Завтра я приду.
Когда Жанна ушла, закрыв дверь на засов, Лайана в отчаянии долго прислушивалась к ее шагам, отдававшимся эхом в круглом каменном помещении со сводчатым потолком. Здесь стояла непроглядная темнота и царил такой холод, который может исходить лишь от древних камней. Лайана, спотыкаясь о мешки, принялась разыскивать оставленные Жанной одеяла, а потом попыталась постелить их на бугристые мешки, но удобного ложа все равно не получилось.
Наконец, кое-как устроившись на жестких пыльных мешках и укрывшись двумя тонкими одеялами, она разрыдалась. Где-то за этими стенами ее возлюбленный Роган ставит на кон свою жизнь ради ее спасения. Только бы он не наделал глупостей, когда обнаружит ее пропажу! Но так или иначе, он никогда не найдет ее в этом подвале, поскольку, кроме Жанны Говард, никто — ни стражники, ни слуги — не знал, где она.
На следующий день Жанна не появилась. У Лайаны не было ни еды, ни воды, ни тепла, ни света. И по мере того как клочок неба, видневшийся в бойнице, темнел все больше, Лайана окончательно теряла надежду. Роган был прав насчет Жанны: не стоило ей доверять. Ведь именно Жанна твердила ей, что Роган не собирается выкупать ее, что ему совершенно все равно. Это она заставила Лайану поверить в измену Рогана!
Жанна пришла только на следующую ночь и, осторожно открыв дверь, ступила в холодный темный подвал.
— Лайана! — позвала она.
Но Лайана была слишком измучена и разгневана, чтобы ответить.
То и дело натыкаясь на мешки, Жанна принялась ощупью обыскивать комнату и охнула от неожиданности, коснувшись Лайаны.
— Я принесла тебе еды, воды и еще одно одеяло, — сообщила она и, подняв юбку, принялась отвязывать спрятанные там свертки.
