у ее ног.
— Они так привыкнут есть наших коров, что перестанут работать и потребуют, чтобы мы снабжали их всем необходимым для жизни. Чего они захотят дальше? Шелковую одежду? Меха, чтобы грели зимой? Павлиньи языки на обед?
— Не знаю, — честно ответил Северн, — но твоя жена выиграла у тебя пари.
— Она — как наши крестьяне. Если сегодня дать ей все, что она хочет, чего же потребует завтра? Управлять всем поместьем? Разбирать тяжбы и судить провинившихся? Может, позволить ей тренировать рыцарей на ристалище?
Северн задумчиво уставился на брата.
— Почему ты боишься ее?
— Боюсь? — завопил Роган. — Да я мог бы переломить ее надвое голыми руками! Мог бы приказать бросить ее в подземелье! Отослать ее и гордячек служанок в Бивен и больше никогда с ней не видеться. Я мог бы…
Он осекся и тяжело уселся на стул.
Северн пораженно уставился на Рогана. Вот он, его старший, сильный, непобедимый, несгибаемый брат, который первым бросался в бой, а сейчас кажется напуганным ребенком. Ему это совсем не нравилось. Роган был всегда уверен в себе. Всегда знал, что делать. Никогда не колебался, принимая решения, и никогда не уклонялся с однажды избранного пути.
«Нет, — поправил себя Северн, — Роган не принимал решения. Он просто знал, что делать».
Северн пошел к двери.
— Пойду извинюсь перед людьми. Конечно, ни один Перегрин не может стать рабом женщины. Сама идея абсурдна.
— Нет, погоди, — остановил его Роган, не поднимая глаз. — Я сглупил, согласившись на это пари. И думать не думал, что она найдет воров. Иди к ней и спроси, чего она желает от меня. Может, дело ограничится парой новых платьев. Терпеть не могу тратить деньги, но придется.
Не дождавшись ответа, Роган вскинул брови.
— Ну? У тебя есть какие-то другие занятия? Иди к ней.
Северн неожиданно покраснел до корней волос.
— Она может захотеть… чего-то… очень… интимного. Выиграй Ио такое пари, возможно, привязала бы меня к постели или…
Глаза Рогана заинтересованно блеснули.
— Кто знает, что взбредет в голову женщине? А вдруг она потребует привязать к заднице ослиный хвост и скрести полы? Эта женщина больше слушает, чем говорит. Полагаю, она знает о нас больше, чем мы о ней.
— Как хороший шпион, — пробурчал Роган.
Северн воздел к небу руки.
— Шпион или нет, а мне нравится, что здесь больше не воняет. Иди допроси женщину. По-моему, в ней совсем нет хитрости.
Он вышел, закрыв за собой дверь.
Роган последовал за ним и поднялся в солар. Последние несколько лет он приходил сюда только затем, чтобы взять очередного сокола. Но теперь соколы исчезли, и стены выглядели влажными от свежей побелки. На стенах висели три большие шпалеры, и первой его мыслью было продать их и получить много золота. По комнате были расставлены стулья, столы, табуреты и пяльцы.
При виде господина женщины перестали трещать и уставились на него, как на демона из ада. В противоположном конце комнаты на сиденье- подоконнике устроилась его жена. Он помнил ее спокойный взгляд, но больше всего помнил ощущение ее тела.
— Вон! — только и сказал Роган, наблюдая, как стайка испуганных женщин выпархивает в коридор.
Оставшись наедине с женой, он не подошел ближе. По его мнению, расстояние футов в тридцать — самое безопасное.
— Чего ты хочешь от меня? — мрачно спросил он, сведя темные брови. — Я не стану выставлять себя дураком и шутом перед своими людьми. Никакого мытья полов и никаких ослиных хвостов.
Лайана удивленно вытаращила глаза, но тут же улыбнулась:
— Никогда не получала особенного удовольствия, выставляя людей дураками.
Она очень медленно подняла руку и сняла эннен. Золотистые волосы рассыпались по плечам и спине. Лайана слегка встряхнула головой.
— Ты, должно быть устал. Подойди, сядь рядом. У меня есть вино и фрукты в меду.
— Пытаешься завлечь меня? — выпалил Роган.
Лайана нетерпеливо пожала плечами.
— Ну конечно. И что тут плохого? Ты мой муж, и я так давно тебя не видела. Расскажи, что ты делал в замке Бивен, а я за это поведаю тебе, что мы нашли во рву.
Она взяла со стола серебряный кубок, наполнила вином и поднесла ему:
