приветственно орать и свистеть, а наложницы всячески извивались и изгибались, стараясь показать свои соблазнительные тела. Лайана украдкой взглянула на Рогана. Тот сидел неподвижно, как статуя, не сводя глаз со сцены.
Повинуясь инстинкту, она взяла его руку, и, к ее удивлению, он крепко сжал маленькую ладонь.
А в это время лорд Стервятник замер при виде наложниц и тут же набросился на них, распахивая на бегу плащ. Все трое покатились по полу.
При виде этого леди в белом словно ожила. Она терпела, когда муж игнорировал ее на свадьбе, вытряхивал монеты и повесил человека за ничтожный проступок, но, увидев других женщин, просто взбесилась.
Она сорвала белое платье, под которым оказалось красное. Из-за бочки с деревом вынула красный головной убор в виде языков пламени и нахлобучила на белый парик.
— Огненная леди! — восторженно завопила публика.
Одетая в красное Огненная леди выхватила связки соломы из-под ног старухи и стала бросать их в катающихся по сцене любовников. Женщины с воплями вскочили, делая вид, будто сбивают огонь с одежды и волос, и удрали за сцену.
После этого Огненная леди глянула на лорда Стервятника и вынула из кармана большой ошейник, который надела на шею мужа. Взялась за поводок и повела лорда со сцены.
Люди кричали, хохотали. Вскакивали с мест, танцевали, а тем временем все мертвецы ожили. Шестеро сыновей Рогана вышли на сцену и набросили сети с нашитыми на них цветами на голые деревья, словно даже растения возродились к жизни.
Актеры на сцене запели, и тут появилась Огненная леди, ведя на поводке лорда Стервятника, который следовал за ней на четвереньках. Он пытался откинуть плащ, чтобы показаться публике, но Огненная леди огрела его по голове, и он тут же успокоился.
Наконец занавес закрылся, публика перестала вопить и смеяться, и все стали расходиться. Только Роган и Лайана сидели неподвижно, взявшись за руки.
— А крестьяне не так уж просты, какими их считают, — вымолвила Лайана.
Роган повернулся к ней. Судя по взгляду, он полагал, что это еще слабо сказано.
Глава 11
Зрители вставали со скамей, смеясь, хлопая друг друга по спинам, вспоминая одну сцену за другой.
— Видел, как…
— А когда…
Лайана и Роган продолжали сидеть, держась за руки, пока на скамьях никого не осталось.
Постепенно шок сменился гневом. За последние недели она рисковала гневом мужа ради этих людей, из кожи вон лезла, чтобы они были сыты и одеты. А они отплатили ей… этим смехотворным фарсом.
Она с новой силой сжала руку Рогана.
— Мы вернемся и приведем твоих людей, — произнесла она, чувствуя, как бьется кровь в висках. — И накажем этих неблагодарных негодяев! Они воображали, будто видели гнев Перегринов? Посмотрим, что будет, когда я покончу с ними.
Роган ничего не ответил и казался скорее задумчивым, чем сердитым.
— Ну? — продолжала она. — Ты не хотел идти и был прав. Мы вернемся, и…
— Кто играл лорда Стервятника? — перебил Роган.
— Похож на одного из бастардов твоего отца! — отрезала Лайана. — Может, мне вернуться одной?
Она встала и хотела уйти, но он ее не пустил.
— Я голоден. Как по-твоему, тут продают еду?
Лайана молча раскрыла рот. Минуту назад он отказывался расстаться с несколькими пенни, чтобы купить им еду.
— Пьеса не разгневала тебя?
Он безразлично пожал плечами, но в глазах было нечто странное… и Лайане очень хотелось узнать, что именно.
— Я никогда не убивал людей, поедавших моих крыс, — почти вызывающе объявил он. — Пусть хоть подавятся ими!
— А как насчет того, чтобы пускать коровий навоз на растопку? — тихо спросила Лайана. Она стояла между его мускулистых ног, и он по-прежнему держал ее руку. И этот жест был более интимен, чем несколько их коротких соитий. Он сказал, что пьеса не тронула его, но, судя по виду, говорил неправду.
— Я никогда и никого не убивал за это, — повторил он, глядя в пространство, — но навозом удобряют поля.
