– Надо же, я и не заметила… – ошеломленно прошептала Клэри.
– Так, дай-ка сюда, – отняла заколку Изабель. – Ничего нормального я не вижу.
– Да нет же, – возразила девушка. – Я просто обязана быть в порядке, иначе нельзя. Иначе развалюсь. Я должна быть сильной. Ради мамы. Ради Люка.
Изабель буркнула что невнятное. Ее стилус уже вычерчивал узоры на тыльной стороне кисти подруги, и кровь почти остановилась. Как ни странно, боли по-прежнему не было. Зато по краям поля зрения маячила тьма, готовая навалиться и захлестнуть в любой миг, стоит только всерьез задуматься о родителях. Клэри словно тонула, отчаянно цепляясь за краешки сознания.
Изабель вдруг взвизгнула и кошкой отпрыгнула в сторону.
– Ну а сейчас-то что? – нахмурилась Клэри.
– Лицо! Я только что видела чью-то жуткую морду за стеклом!
Клэри выхватила меч из-за поясного ремня и подкралась к окну. За ней – Изабель, распускавшая кольца кнута. Длинная плеть вдруг вылетела из ее руки, обвилась вокруг щеколды, и девушка рывком распахнула створку. Раздалось звонкое «Ой!», и нечто бесформенное шлепнулось на ковер.
Медленно скручивая плеть кнута и не пряча своего изумления, Изабель не сводила глаз с таинственного «предмета», у которого, оказывается, были локти и коленки. Выпутавшись из черного плаща, перед ними предстала крошечная, но весьма недовольная рожица в обрамлении белокурых волос, выбившихся из небрежно заплетенных косичек.
–
По ночам юго-западная оконечность Лонгмидоу была безлюдна. Половинный серп луны тускло сиял над далекими контурами зданий по ту сторону Проспект-парка, едва захватывая голые ветви деревьев и тот участок, который стая расчистила на сухой до хруста зимней траве.
Этот пятачок, чей поперечник не превышал двадцати футов, был окружен выстроившимися оборотнями: весь наличный состав нью-йоркской стаи, три, максимум четыре десятка волкодлаков, как юных, так и повидавших жизнь.
Лейла, чьи темные волосы, были собраны на затылке в «конский хвост», вышла в центр и хлопнула в ладоши, требуя тишины.
– Члены стаи! – повела она речь. – Одному из нас был брошен вызов. Руфус Гастингс вызвал на поединок Бартоломео Веласкеса в споре за место лидера. – Толпа зашевелилась, раздался гул; Лейла повысила голос: – Точнее говоря, речь идет о должности исполняющего обязанности вожака на время отсутствия Люка Гэрроуэя. На данный момент вопрос о полной замене руководства не рассматривается. – Девушка сложила руки за спиной. – Бартоломео и Руфус, на середину.
Бэт шагнул в круг, секундой спустя его примеру последовал Руфус. Оба были одеты не по сезону: джинсы, футболки и кроссовки. Руки голые, несмотря на холод.
– Напоминаю правила поединка, – продолжала Лейла. – Волк должен сражаться с волком без какого-либо оружия, не считая когтей и клыков. Поскольку речь идет о праве занимать место лидера, бой ведется насмерть, а не просто до первой крови. Тому, кто сегодня выживет, остальные члены стаи обязаны присягнуть в верности. Всем все понятно?
Бэт кивнул. Он выглядел напряженным, лицо окаменело; Руфус же ухмылялся чуть ли не до ушей, уткнув руки в боки. Последние слова Лейлы он встретил пренебрежительным помахиванием:
– Цыпочка, не тяни. И так все ясно.
Девушка поджала губы в тонкую нитку.
– В таком случае можете начинать, – кивнула она и, ныряя в толпу, бросила Бэту: «Удачи!», причем не так уж и тихо.
Похоже, Руфуса это не задело. Он вовсе не утратил веселости, а в тот миг, когда Лейла очутилась за границей пятачка, прыгнул на противника.
Бэт ушел с линии атаки разворотом корпуса; Руфус был здоровенным и тяжелым, Бэт уступал ему и в весе, и в росте, но выигрывал в подвижности. Пропустив мимо груди когти врага, он контратаковал апперкотом, от которого Руфус задрал подбородок в небо. Бэт тут же принялся развивать успех, осыпая противника градом ударов, вынуждая его отступить. Подволакивая ноги, Руфус издал глухой рык, идущий из глубины глотки.
Он держал руки опущенными, но сжатыми в кулаки. Бэт вновь провел удар, но на сей раз угодил в плечо, так как Руфус успел развернуться, хлестнув по юноше тыльной стороной ладони. Впрочем, его когти были уже полностью выпущены и поблескивали в лунном свете. Было отчетливо видно, что он их чем-то специально заострил. Настоящие бритвы, которые полоснули по груди Бэта, рассекая ткань – и не только матерчатую. Во все стороны брызнуло алым.
– Первая кровь, – констатировала Лейла, и волкодлаки принялись отбивать левой ногой ритм, медленно, но жестко, так что земля отозвалась гулом.
Руфус вновь ухмыльнулся и двинулся на Бэта. Тот провел удар, угодил в цель, да еще и в подбородок, залив рот Руфуса кровью. Тот отвернулся, сплюнул красный сгусток в траву – и опять взялся за свое. Бэт держался; сейчас и его когти были выпущены, глаза налились тусклой желтизной. Прорычав,
