когда ее теряешь?
– Он в Аликанте.
– И? – вздернула брови Катарина. – Ты же вроде как официальный представитель от колдунов в составе Совета. Правда, только на бумаге, потому как самоустранился, взвалил на меня всю работу… Словом, отправляйся в Аликанте. И вообще, мне кажется, тебе есть что сообщить и Конклаву, и Совету – во всяком случае, намного больше, чем мне. А кстати… – Она полезла в карман форменного медицинского халата: в бар Катарина заглянула по дороге домой, возвращаясь из больницы, где работала. – Вот.
Магнус принял из ее пальцев мятый листок бумаги.
– Званый ужин? – недоуменно вскинул он глаза.
– Мелиорн от имени Дивного народца приглашает нежить в составе Совета отужинать в ночь накануне заседания, – пояснила колдунья. – Типа жест доброй воли и всякое такое. А может, просто хочет поиграть у всех на нервах своими ребусами. Как бы то ни было, а скучать не придется.
– Фейрийская кухня, – мрачно покивал Магнус. – Глаза б мои ее не видели. Я уж не говорю про деликатесы, после которых штормит ближайшие сто лет. Сыроеды… Разложат раздавленных жуков по тарелкам…
Он оборвал себя на полуслове. Сейчас сидевший у барной стойки Бэт держал мобильник возле уха, другой рукой вцепившись в столешницу.
– Что-то не так, – медленно сказал Магнус. – Что-то в стае случилось…
Катарина давно знала своего собеседника и хорошо усвоила, что он редко ошибается. Отставив стакан, она повернула голову, переведя взгляд на Бэта. Тот успел захлопнуть свой телефон и сейчас сидел весь белый, отчего шрам на щеке особенно четко бросался в глаза. Подавшись через стойку, он что-то сказал Ловкачу, затем сунул пальцы в рот и свистнул.
Звук вышел похожим на гудок паровоза, прорезав гул голосов. Через секунду все ликантропы были уже на ногах, хлынув к барной стойке. Магнус тоже поднялся, и Катарина придержала его за рукав:
– Не взду…
– Чушь!
Он стряхнул ее пальцы и полез раздвигать плечом толпу, которая полукольцом уже окружила Бэта. Оборотни кидали подозрительные взгляды на колдуна, затесавшегося в их ряды, и старались держаться поближе к вожаку. Какая-то блондинка все же решилась было преградить магу путь, но Бэт вскинул ладонь: все в порядке, Анабель.
– Магнус Бейн, если не ошибаюсь? – сказал он, пусть не очень дружелюбно, но все же вежливо. – Верховный маг Бруклина? Помнится, Майя Робертс говорила, что вам можно верить…
– Можно.
– Просто замечательно. Но у нас, знаете, семейные дела тут срочные… Вы что-то хотели?
– Вам только что позвонили, – показал Магнус на мобильник Бэта. – Это случайно не Люк? Что-то случилось в Аликанте?
Бэт отрицательно помотал головой, сохраняя совершенно непроницаемое выражение лица.
– В таком случае, нападение на очередной Институт?
Магнус привык, что всезнайкой является как раз он, и потому терпеть не мог подобные ситуации. Хотя нью-йоркский филиал был сейчас полностью эвакуирован, это не исключало возможность битвы за какой-то другой Институт – битвы, в которой Алек мог принять участие…
– Нет, дело не в Институтах, – сказал Бэт. – Звонила Майя. «Претор Люпус» сожгли дотла. Погибло не меньше сотни наших, в том числе претор Скотт и Джордан Кайл. Война Себастьяна Моргенштерна теперь пришла и к нам.
6
Братец Свинец и сестрица Сталь[6]
– Да не швыряй ты! Не швыряй! О! Ну что за бестолочь… – Джулиан вздохнул, провожая глазами ломтик жареной картошки, едва не угодивший ему в ухо.
– Ничего страшного, ребенок кушает, – заступилась Эмма за Тэйви. Она сидела, опершись спиной о детскую кроватку, и наблюдала, как Джулиан справляется с процессом кормления своего младшего брата. Тэйви достиг того возраста, когда ребенок становится разборчив в еде, и все, что не удовлетворяет его критериям, тут же оказывается на полу или на родственниках. – Подумаешь, абажур чуточку запачкался.
К счастью, мансарда семейства Пенхоллоу, где разместились «сироты войны» – так именовали нынче младших Блэкторнов и Эмму, – оказалась чрезвычайно практичным и надежно устроенным помещением, которое совсем не походило на остальную часть этого элегантного дома. Мансарда занимала весь верхний этаж: несколько комнат, небольшая кухня и ванная с туалетом. Сейчас раскладушки стояли как попало, повсюду были раскиданы личные
