Нечеловеческие глаза без зрачков, яркие, словно белые фонари, отблеск которых позволял хорошо разглядеть лицо под капюшоном. Застывшее, неестественно неподвижное, словно отлитое из зеленоватого металла… И при этом смутно знакомое, словно я видел его когда-то раньше. Но если это и было на самом деле, тогда это лицо точно было живым. И принадлежало оно человеку, а не твари, сотворенной Монументом в самом сердце Саркофага.
Тонкие губы шевельнулись, и зловещий шепот кошмарного призрака ледяной иглой вонзился мне в самое сердце.
– Я нашел тебя, убийца моего брата. И сейчас ты умрешь.
Миг, смазанное от скорости движение – и в когтистых лапах чудовища словно из ниоткуда появились два ножа. Один побольше, другой поменьше. Кинжалы, которые не спутать ни с какими другими. Знаменитые «Клыки Ал Мар», первая и вторая модели. Коллекционные раритеты, выпущенные примерно в восьмидесятые годы прошлого столетия. Оружие, которое могло быть только у настоящего ценителя ножей…
– Ты плохо умрешь… Плохо и больно… – шипело чудовище, приближаясь ко мне, безвольно валяющемуся на траве рядом со своим оружием. Тусклое солнце Зоны равнодушно скользнуло своими хилыми лучами по полированным клинкам – и скрылось за тучу, словно не желая смотреть на то, что сейчас должно было произойти.
Чудовище подошло, опустилось на колено, склонилось надо мной. Немигающие глаза словно затягивали в себя, парализуя волю.
– Жаль, что сейчас ты так слаб и жалок, человек, – выдохнуло оно мне в лицо. – Легкая победа не приносит истинного наслаждения. Но ничего, я нарежу из тебя ремни без удовольствия. Медленно. И буду смотреть, как ты корчишься и воешь, катаясь от боли в собственном дерьме.
С этими словами он воткнул в меня один из кинжалов. Тот, что поменьше, в точку под ключицей. Неглубоко, на четверть клинка. И начал неторопливо его поворачивать.
Знал, сволочь, куда тыкать…
Мне и вправду захотелось завыть от нереальной боли, я аж губу закусил до крови, чтоб не заорать. Но еще больше захотелось мне двинуть напоследок в эту металлическую харю перед тем, как эта тварь нашинкует меня в бастурму. Я даже рукой шевельнул, сжимая ее в кулак, но Темный сталкер, угадав мои намерения, быстро прижал мое запястье коленом к земле.
Твою душу!
Тяжелый, гад, будто и вправду отлит из металла. Теперь дергайся, не дергайся – один черт, бесполезно все. А этот урод уже примеривается куда второй кинжал воткнуть. Садист проклятый! Нет бы сразу прирезать, как нормальный человек, так нет, мои вопли и стоны ему подавай! Хрен тебе, падла, а не мои стоны.
– Ну уж нет, человек. Ты у меня будешь стонать, это я тебе гарантирую, – прошипела тварь, поднося к моему лицу второй кинжал, и не забывая при этом проворачивать в ране первый.
Адская боль от растревоженного клинком нервного узла придала мне сил. Я изловчился – и смачно, от души харкнул в металлическую рожу вязкими слюнями, смешанными с кровью из прокушенной губы. Хорошо так попал, полрожи залепил своему мучителю.
Которому такой ответ с моей стороны явно не понравился.
– Получи, человек! – яростно прошипел он, занося надо мной кинжал с явным намерением во-ткнуть его в сердце.
Вот и хорошо. Добился я своего, вывел из себя тварь паскудную. Да и быстро помереть всяко приятнее, чем мучиться перед смертью…
Но отойти в мир иной мне было не суждено.
Что-то еле слышно прошелестело за спиной твари, и нож вылетел из ее лапы. Я даже успел заметить, что когтистую кисть чудовища словно рвануло нечто невидимое, выдрав из нее помимо ножа еще два пальца.
Монстр замер на мгновение, осознавая произошедшее. Даже давление его колена на мою руку ослабло немного.
И этого мгновения мне хватило.
Собрав последние силы, я рванулся, выдрал из-под ноги урода свою руку, выхватил из ножен «Бритву» и, вонзив ее в грудь чудовища, рванул клинок книзу, вложив в рывок весь свой вес. Такой удар называется «восклицательный знак». Им очень удобно из положения лежа рассекать надвое сердце врага. Особенно, когда все, что ты можешь – это ударить один раз и повиснуть на рукоятке ножа, так как на большее сил просто не осталось.
Но этого хватило.
Мой нож вошел в плоть врага, словно в масло, и распахал ее сверху донизу без заметного усилия. Так, что в конечной точке «восклицательного знака» я просто рухнул на землю. А сверху на меня упал труп врага, заливая кровью мою многострадальную камуфлу.
Но мне уже было все равно.
Мое сознание висело на ниточке, готовой оборваться в любой момент. А еще меня очень сильно тошнило – характерный симптом сильной кровопотери. Очень хотелось проблеваться, но сил на это не было. Хотя вполне возможно, что именно это желание удерживало мое сознание от повторной отключки.
А потом я услышал голоса над собой.
– Давай, стаскивай с него этого гада. Раз-два, взяли!
