послышались крики соседей — их свечи и кухонные очаги вновь ожили.
Мое облегчение было недолгим. Следующий день начался для меня с бухгалтерских книг отца. Все оказалось хуже, чем я ожидала. Дело прогорело. Нам пришлось продать повозки и лошадей, чтобы хотя бы расплатиться с долгами. В конце концов мне удалось удержать дом и мебель, но только распустив всех слуг.
— Но на что мы будем жить? — вздохнула я, пряча лицо в мятых страницах бухгалтерских книг.
— Ты слишком волнуешься, — сказала Майнетт. Она сидела на синем мамином стуле, полируя ногти. — У нас есть дом на главной дороге во дворец, и в нем живут три шлюхи. Достаточно лишь вывесить за окно подвязку, и к концу недели мы будем пировать.
— Я не могу просить вас об этом, — покачала я головой.
— Ты и не просишь, я сама предлагаю. Не думай, что нам с девочками не нравилась эта игра в респектабельность, но в душе мы трое — шлюхи. Мы выбрали эту работу, и нам по душе ее привилегии. Плохо лишь, что всегда нужен управляющий, который будет заниматься домом и расходными книгами, но у тебя это и так хорошо получается, к тому же, ты можешь предложить защиту.
— Защиту?
— Я всегда смотрю в оба. Иллюзия, которой ты маскируешь отсутствующий палец, безупречна, но люди в городе знают, что у тебя есть сила. Они видят, что огонь горит ярче, когда ты рядом. Никто не захочет с тобой ссориться. И разве ты не задавалась вопросом, почему кредиторы отца столь благоразумны?
Я потрясенно покачала головой. Я и понятия не имела. Я думала, что хорошо скрываю свою темную силу, но, очевидно, нет. Это объясняет, почему угас спрос на мои зелья. Люди меня боялись.
— Не тревожься. — Майнетт потрепала меня по плечу. — Через четыре дня мы будем пировать. Предоставь все мне.
Верная своему обещанию, к концу недели Майнетт устроила нам пир. Она назвала наше скромное жилище «Домом рассвета» в духе Золотой Земли и пустила слух, что вдова мастера извозчика и «девственные» падчерицы переживают трудные времена и нуждаются в помощи. Нашлось немало добросердечных богатых мужчин, готовых «помочь». Зная о моем отвращении к серебряным монетам, Майнетт поставила условие: «Дом рассвета» принимает помощь только золотом или драгоценными камнями.
Через три месяца после смерти отца все долги были погашены, а дом стал пользоваться популярностью среди торговцев и знати. Поначалу у нас случались небольшие проблемы с мужчинами, которые думали, что могут обращаться с моими сестрами грубо, раз в доме нет управляющего. Но они скоро узнали, что ведьмы в своей мести изобретательны и упорны.
Каждый раз в конце недели мы устраивали банкет лишь для нас четверых. Пили, смеялись и шутили, что завоюем весь мир, объединив свои таланты. Или, по крайней мере, весь город.
Майнетт подняла бокал.
— За нас, сестры. За трех лучших куртизанок и самую могущественную ведьму Города Монархов!
— Мы разбогатеем прежде, чем закончится год, — пропела Дульси. — Великий герцог сегодня сделал мне одно предложение.
— Это еще что. — Сильви бросила на стол посреди грязных блюд и пустых винных бутылок конверт из беленого пергамента. Фантом моего мизинца запульсировал, словно вновь загорелся.
Отпечатанный на иссиня-черной печати профиль притягивал мой взгляд, хоть я и пыталась отвести глаза. Я опустила веки и постаралась говорить спокойно:
— Что это такое?
Сильви слишком радовалась, чтобы заметить мое смятение.
— Это письмо от принца.
— Принца?
Я почувствовала одновременно слабость, испуг и волнение. Профиль на восковой печати принадлежал ему.
— Сильви, — пожурила Майнетт, — где твои мозги? Ты же знаешь, что Эмбер на дух не переносит принца. А теперь сломай печать, пока бедная девочка не упала в обморок.
Я рассказала им о том, как впервые увидела принца, и мы вдоволь посмеялись над тем, как я тогда дала жару.
— Девственницы иногда делают такие глупости, — задумчиво произнесла Майнетт. — Мне стоит поблагодарить лестничные перила, что у них в свое время оказалось больше рассудительности, чем у тебя.
Теперь я уже могла над этим шутить, потому что больше не была девственницей. С тех пор как я увидела принца, я сменила трех любовников. Они были из тех мужчин, что мне всегда нравились: высокие, с крепкими от работы мускулами и мягкими добрыми лицами. Все сорвиголовы, любители рисковать и безрассудные храбрецы. Потому, наверное, и осмелились провести ночь с ведьмой.
Они были весьма умелыми, мои любовники. Заботливыми и внимательными к деталям. Наслаждались и моим телом, и ощущением власти доставлять
