случая, а селекции.
— Интересно, почему он выбрал этот путь? — Аги делала вид, что ее слова — просто мысли вслух, но на деле она ждала от меня ответов. А еще лучше — приглашения. Мол, почему бы тебе самой все не узнать из первоисточника.
Лгать не стану, и меня интересовал этот вопрос. Точнее, как только я увидела мужчину, я засомневалась в его принадлежности к монашествующим, вопреки потрепанному темному балахону и словам гостя. Все-таки, я на своем семнадцатилетнем веку повидала много приверженцев религии, спасибо папе-священнику, а он выделялся из этого однотонного ряда. Подозрения не просто закрались, а появились как черти из табакерки, начав бить в набат сразу, как только мой взгляд наткнулся на нового приятеля отца. Ведь монах мог оказаться простым разбойником, вором, пусть даже со своей внешностью он не тянул и на эти сомнительные профессии. Но прошло три дня, а наше добро и здоровье все еще целы.
Наша дорога до ярмарочной площади заняла чуть меньше получаса и переплеталась с вопросами Аги и моими скупыми ответами. Как ни крути, мне было неприятно говорить о человеке, который остался в нашем доме. Мачеха была от него в восторге, отец, хотя и был старше раза в два, выражал очевидное почтение, считая гостя человеком куда более умудренным ввиду беспокойной жизни скитальца, которую тот ведет. Мой младший брат, Джерри, смотрел на него, как на жителя Небес, почтившего своим присутствием наш грешный дом. Возможно, это еще три причины его не любить: никогда еще члены семьи не проявили столько интереса ко мне за все семнадцать лет, сколько уделили чужаку за три дня.
— Сегодня же последний день поста… — Пробормотала Аги, следя за тем, как я открываю упаковку только что купленных сливочных пастилок.
Ярмарка была полна лакомствами, которые добрые жители городка прикупали к завтрашнему знаменательному дню. В отличие от меня.
— То есть ты не будешь? — Уточнила я, замечая, как подруга поджимает губы и качает головой.
Осуждение чистого вида, но я привыкла. Возможно, это все затянувшийся переходный возраст. Почему я все делаю наперекор правилам? И это еще с учетом, что мой отец — священник.
Да, родителей не выбирают. А ведь все могло бы быть иначе, родись я на какие-то сто лет раньше. Тогда священникам нельзя было заводить семью, существовало такое понятие как целибат. Но времена нынче изменились, так же как и численность населения. Нынче плодить детей — дело очень даже богоугодное.
Следующий час мы потратили на покупку небольших презентов. Если учесть, что на свое скромное жалование певчего в хоре, много не приобретешь, я прикупила лишь сладости двенадцатилетнему брату и кое-что к общему столу.
— Не будет лишней пыли в доме. — Оправдала я свой выбор столь недолговечных подарков, жуя очередную пастилку.
Смотря на Аги и на то, как она бережно укладывает в сумку кукол, я задумалась, как так получилось, что мы сдружились. Хотя в детстве все кажется проще. Поделился лопаткой — друг и такие дела. Наверное, встреть я ее сейчас, набрав в свою голову столько тараканов, я даже не взглянула бы на Аги. Она была мечтательной, наивной, чувствительной натурой. Она любила рассветы, а я закаты. Она верила в любовь и помощь всевышнего, а я в собственную никчемность и слабость. Когда она говорила — судьба, я говорила — совпадение. Эта цепь оппозиций была бесконечна, как свинцовое небо, низко нависшее над нашими головами.
— И правда дождь. — Вздохнула Аги, когда мы вышли из шумной городской толпы, роившейся на площади.
Упали первые крупные капли, взбивая дорожную пыль. Потянуло холодом и мокрым деревом, все запахи как-то резко обострились в течение первых пяти минут. Мелькнула молния, раздался пугающий хохот грома, и из разверзнувшихся небес потоком хлынула холодная вода. И если брать в расчет эту беспросветную темноту, взявшую город в кольцо, мечтать о быстром завершении ливня не приходится.
— Зато завтра будет солнце. Так всегда… — Раздался сквозь шум потока голос Аги, которая, ускорив шаг, нырнула под крону ближайшего дерева. — Ну что, к тебе?
Ко мне было ближе, но… проклятье, кажется, Аги знала, что для того, чтобы попасть ко мне, должно произойти что-то вроде начала всемирного потопа.
— Да. Давай. — Согласилась я.
В конце концов, чем больше народу, тем менее неуютно я буду себя чувствовать. В собственном доме. Да, если это неизбежно, пусть на ужине присутствует еще один человек мне знакомый.
Потоптавшись под деревом еще с полминуты, мы рванули в сторону светлеющей церкви, рядом с которой стояла крепкая изба священника. Обратная дорога заняла не более десяти минут, спустя которые я с блаженной улыбкой на мокром лице переступила порог теплого дома. Запах тушеных овощей и базилика заполнил легкие со следующим вздохом.
— Я же просила не опаздывать. — Прошипела мачеха, кажется, стараясь сделать голос неслышным для других.
А судя по шуму, который доносились из трапезной, «других» было больше, чем я рассчитывала. Но ведь это даже к лучшему… так я думала, пока Марта не объявила, что к ужину решили присоединиться Фрэд Тайпер со своим сыном.
— Значит, это правда? — Прошептала Аги, когда мы поднимались на второй этаж, чтобы переодеться в сухую одежду. — Твой отец хочет выдать
