несколько потускнела. Вновь.
Франси поднимается, почтительно склоняя голову, когда мадам проходит к моему столу. Я знаю, что хранительница останется поблизости, потому нет смысла опасаться мадам. Хотя, что сказать, после случая в птичьем павильоне, я чувствую себя несколько неуютно в ее обществе.
— Прекрасно выглядишь, ma cherе. Как и подобает моей невестке.
О, святые отцы, он уже поставил ее в известность? Но… разве это заслуживает внимание его матери? Это же всего лишь нелепая шутка.
— В такой прекрасный день и без шампанского? — Она садится за столик напротив, подавая жест двум служанкам, которые все это время были поблизости.
Получив команду, девушки (кажется, новенькие здесь) быстро убирают со стола, оставляя фужеры и охлажденную бутылку игристого вина.
Я слышу, как госпожа Бланш увлеченно о чем-то говорит, перемежая свои слова с мелодичным смехом. Она выглядит обрадованной, а мне казалось, что в такой траурный день неприлично претворяться счастливой.
— Милая, на тебе лица нет. — Неожиданное изменение ее интонации отрезвляет меня. — Что случилось?
— Я… не думала, что вы уже знаете.
— В каком смысле? Я узнала об этом еще вчера.
— Вчера? — Недоуменно бормочу я. — Но…
— Мой сын ходил целый день сам не свой, а когда вечером он покинул дом, я поняла, что в этом как-то замешано чувство амурного характера.
Тц, а я-то думала, что материнское сердце никогда не лжет.
— Простота и изящество. Отличная работа. — Заключает мадам, беря мою руку, чтобы рассмотреть тонкий золотой ободок. — Какой же он нетерпеливый, ma cherе. Ждать десять лет, чтобы провести традиционную церемонию, — невыносимое испытание для него. — Да нет же, глава просто и не собирается ее проводить. — Он все больше напоминает мне Николаса. Тот тоже был несносным бунтовщиком. Выкрал меня из родного дома, представляешь?
Я бы с удовольствием послушала эту историю, но почему-то мадам решила, что сегодня речь должна идти исключительно обо мне. А я бессовестно пропускаю мимо ушей ее восторженные возгласы, пока она вновь не приводит меня в чувства:
— Ты так хмуришься, дорогая. Вы поссорились?
— Не… конечно, нет. — Это невозможно в силу наших различий. Я. Господин Аман. Поссорились?! — Все отлично, просто… это несколько неожиданно. Я никогда бы не подумала, что… это произойдет вот так.
С ним.
— Ох, ты, кажется, не воспринимаешь его всерьез. — Как проницательно с ее стороны. — Милая, мой сын сорвался среди ночи, чтобы добыть эти кольца. Думаешь, он стал бы так стараться ради того, кого не захочет видеть рядом с собой уже через год?
Не хочу думать о времени. К тому же год — это не «уже через», а чертовски долго; мне ли не знать, после того, как я «проработала» здесь треть установленного срока.
— Простите, мадам Бланш, но если говорить откровенно… он не выглядит, как мужчина, которому не терпелось назвать меня своей женой. К тому же я… не Адель.
— Именно поэтому мне так нравится его выбор, ma cherе! — Рассмеялась она.
Я пристально на нее посмотрела. Все-таки этот смех был не до конца искренен. Мадам радовалась за Амана как за сына, возможно, но не как за главу клана.
— Разве это не испортит его кровь? — Осмелилась спросить я, глядя на то, как Бланш замирает.
— Ах это… — Она неловко отвела взгляд. — От него требуется всего лишь чистокровный наследник.
— Разве это «всего лишь»?
— Милая, тебе не стоит забивать свою голову ерундой. — Женщина кладет свою руку мне на колено в успокаивающем жесте. — Он может любить исключительно тебя, даже если долг вынудит его быть с другой женщиной, для зачатия преемника.
Словно разряд тока. Возмущение, которое поднялось у меня в душе вместе с этими словами, стало для меня настоящей неожиданностью.
С другой. Женщиной. Для зачатия. Преемника.
Обида? Злость! Отлично устроился: любить одну, трахать другую, плодить детей с третьей. И мне было глубоко наплевать, кем именно из этих троих являлась для него я. Стоит ему объяснить, что я понимаю под словом «муж»…
— Боже, я не хотела расстраивать тебя! — Виновато улыбнулась мадам, слыша мое яростно стучащее сердце. — К тому же, я не думаю, что он сможет смотреть на других, когда рядом такая красавица.
Она льстит мне, чтобы успокоить. Я не была красавицей, только не для таких как они.
— О, мы же так и не попробовали шампанское! — Восклицает она, стараясь отвлечь меня от тяжелых мыслей.
Я слышу как вино разливается по фужерам, беру один из них в руку и не очень внимательно слушаю какой-то мудреный тост в исполнении
