я в безопасности, окруженная всем, что принадлежит ему. Рядом с ним.
С досадой понимаю, что скучаю по нему. Как нелепо…
Я не успеваю уловить тот момент, когда усталость накрывает меня, унося мои мысли далеко от безопасного дома. А я-то думала, что ночь и страх не смеют переступать этот порог.
Когда я проснулась на часах было уже за полночь. И темно, как в гробу. Пусто и так чертовски темно.
Тяжело дыша, я беспокойно озиралась по сторонам. В ушах звенело от собственного жалкого крика. Снова! Проклятье, один и тот же кошмар уже третью ночь! И их лица… господи, эти лица!
Накрываю глаза ладонями, чувствуя слезы на щеках. Прерывистое дыхание покидает легкие вместе с всхлипами. Сердце сжимает боль потери и вины.
Даже не пытаясь сдерживать рыдание, я съеживаюсь в кресле, подтягивая ноги к груди.
Отец. Марта. Джерри. Они смотрят на меня, стоят передо мной, призраки из кошмара. Обескровленные, немые, мертвые. Они обвиняют меня. Они меня ненавидят. Это я сделала с ними, и я предаю их, пытаясь убедить себя в обратном. Предаю каждой улыбкой, каждым вздохом, каждой мыслью не о них.
Это проклятье дает о себе знать еженощно, при условии, что Амана не будет рядом.
Аман…
Если бы он просто был рядом, в одном со мной доме, демоны прошлого не посмели бы приблизиться ко мне. Но его нет, и не будет еще четыре дня. Четыре бесконечных ночи. Доживу ли я до его возвращения? До следующего утра?
Тени по углам следят за мной, когда я встаю и шиплю от боли. Все-таки кресло — не лучшее место для сна. Плетусь в спальню, шарахаясь от каждого подозрительно силуэта, которые притаились в комнатах. Я абсолютно беспомощна перед страхом.
Наспех раздеваюсь и ложусь в кровать, но когда закрываю глаза, вновь отчетливо вижу родные лица.
А Захария все еще жив и сейчас спит сладким сном младенца.
Уткнувшись в подушку, сбивчиво шепчу:
— Господь — Пастырь мой. Я ни в чем не буду нуждаться. Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам… к водам тихим. Боже… — Судорожный вздох и всхлип. Я знаю: они здесь, рядом, стоят у моей кровати и следят не мигая. — По… подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего. Если я пойду и долиною смертной тени, не… не убоюсь зла, потому что Ты со мной. Ты со мной. Со мной.
Я боюсь повернуться и посмотреть правде в глаза. До сих пор боюсь.
— Твой жезл и Твой посох — они успокаивают меня. — Тянусь к тумбочке, включая ночник, с благодарностью подставляя свету лицо. — Ты приготовил предо мною трапезу…
Мой взгляд цепляется за телефонную трубку, лежащую рядом с лампой, и я внезапно замолкаю. Мое спасение находиться всего в полуметре от кровати, нужно просто протянуть руку…
Глотая слезы, я забираю телефон с тумбы, дрожащими пальцами ища спасительный номер. У меня даже не возникает мысли пережить эту ночь самостоятельно. Я сражалась с прошлым в одиночку все эти три дня, у меня просто не осталось сил. Я готова сдаться и делаю это без особого сожаления…
Гудки. Длинные и монотонные. А что если он не ответит? Он может быть занят работой или… очередной мисс Керниган?
Боже, только этого не хватало.
Накрываю глаза предплечьем, шепча как заклинание «быстрее».
— Мейа? — Я замираю, впитывая звук его голоса среди помех. Он действует на меня как сильнейшее обезболивающее, заставляя облегченно простонать. — Мейа, ты слышишь меня?
— Поговори со мной. Пожалуйста, поговори со мной. — Шепчу я, всхлипывая.
Первые секунды я ничего не слышу, начиная опасаться того, что связь волей жестокой судьбы прервалась. Нет, только не…
— Я уже еду. — Заключает в итоге Аман. Так уверенно, словно это не обсуждается и не терпит отлагательств.
— Нет! Нет, не нужно! Слышишь? — Я пытаюсь сдержать рыдания, делая тем самым звучание своего голоса еще более отвратительным. — Все хорошо… я просто…
Я слышу, как он что-то торопливо говорит в сторону. Ох, проклятье, он там не один.
— Что с тобой? — Его голос резкий и требовательный, думаю, раньше бы я умерла от страха, услышав подобный тон. — Говори, Мейа.
— Я п-просто хотела услышать тебя.
— Я знаю, что этого тебе недостаточно. Говори, что с тобой происходит, иначе я возьмусь за твое воспитание всерьез, когда вернусь.
Закусываю губу, пытаясь представить себя, как именно это будет происходить. И как бы соблазнительно это ни звучало, его требовательность и мое
