Его глаза опасно прищурились в ответ на мой сарказм.
— Ты так расстроилась из-за того, что я тебя в тот раз не трахнул? А ты попроси. Для тебя я готов в любое время.
Несмотря на яд, сочившийся из его слов, он говорил правду. Не только по поводу того, что у него на меня всегда стоит.
— Ох, прости-прости, сейчас я слишком занята, — наигранно нахмурилась я, наклоняясь, чтобы поднять с пола часы. — Как насчет «тебе-больше- никогда-не-обломится-мудак-конченый»? К этому часу тебя устроит?
— Значит, я прав, — он наклонился, облапав меня взглядом сверху донизу. — Прав «от» и «до».
С некоторых пор я не выносила его голос, сдобренный этими низкими, глубокими интонациями.
— Ага, и к местам военных действий меня так тянет, потому что смерть мне милей, чем жизнь без тебя. Ты это надеялся услышать? — поднявшись из-за стола, я направилась к выходу, обходя образованный его гневом бардак. — Иберия требует от меня демонстрации верности, и он её получит. Пусть видит: я готова умереть за него.
— Отлично, ты сделаешь ему огромное, мать его, одолжение! — раздалось мне вслед.
Но Дис ошибся, когда решил, что Иберия именно этого и добивался: моя смерть не входила в его планы. Во всяком случае, не сейчас. Поэтому, стоило мне объявиться на поле сражения, как отряды были немедленно перегруппированы. Децему убрали из авангарда, и к этому решению, естественно, приложил руку мой беспокойный брат.
Однако, уступив мне в одном, Нойран отыгрались в другом. Вернувшись через долгие недели в Безан, я не узнала свой город. Больной, обнищавший, молчаливый. Война и алчность Иберии обобрала его до нитки. Ответственность за происходящее лежала целиком на мне.
Это сводило с ума.
— Мне плевать! Плевать, где ты достанешь деньги! — С некоторых пор все мои переговоры велись на повышенных тонах. — Пообщайся с этими ублюдками из элиты! Они сидят на мешках с баблом, пусть немного раскошелятся на благо своей страны.
— Мы и так по уши в долгах, босс, — отвечал мне надтреснутым голосом главный финансист. — Просто так никто нам деньги давать не будет. Это же основа основ.
— К чёрту этот бред! Придётся им принять мою «основу основ». Если они хотят жить здесь или жить вообще, будут делать, что я скажу.
Эла, Эла, наживать врагов среди своих же, среди акул, тёртых воротил, которых едва ли могла запугать истеричная девчонка, было очень-очень плохой идеей. Об этом красноречиво говорили взгляды моих подчинённых.
— Что? Тоже хочешь увидеть меня с простёртой для подаяния рукой? — хрипло обратилась я к Мадлен в один из вечеров, находясь немного в подпитии. — Хрена с два.
Её взгляд задержался на мне в оправданном презрении: Паймон справлялся с управлением клана в разы успешнее. Думаю, добрая половина Децемы вспоминала его теперь с тоской, скучая по былым временам. Кроме того… ну, у Мадлен была ещё парочка поводов смотреть на меня так.
— Неважно, — пробормотала я, кивая в сторону выхода. — Спасибо за труд.
Она вышла не сразу. Сначала зрительно убедилась в том, что я ей отныне не соперница. Истерзанная немилостью Иберии, я стала больше походить на тень, чем на живого человека, и едва ли могла привлечь даже самого изголодавшегося по женскому телу мужчину.
Что ж, как я и говорила, Дис заслужил счастья. Возможно, поймёт когда-нибудь, что Мадлен — та самая. Я даже готова их благословить. На все четыре стороны. Хоть сейчас.
Растирая холодные ладони, я невольно взглянула на календарь. До приведения «приговора» в исполнение осталось двадцать три дня. Наверняка Таврос разоденется в пух и прах, а Иберия постарается приурочить к этому событию победу в очередной войне, дабы у праздника был двойной повод.
Хотя свадьба его наследника — не такое частое явление, в отличие от бессчётных капитуляций его врагов.
Однако, мысленно оттягивая неизбежное, я не могла представить, что встретиться с Индрой мне доведётся намного раньше.
В одно прекрасное утро на мой передатчик пришло сообщение о сборе боссов всех кланов, находящихся под властью Нойран в Тавросе. Мне предстояло вновь увидеться с отцом, на этот раз на его собственной территории, и от этой перспективы к моему горлу подступал ком страха.
Готовясь к непродолжительному, но рискованному путешествию, я невольно ловила себя на мысли, что прощаюсь. Не столько с домом, сколько со своей привычной жизнью. Понимая, что могу не вернуться из Тавроса. Или вернуться, но совершенно другой.
— Возьму с собой Лайза и Анну, — ответила я бесцветно, когда Десница в очередной раз предложил свою кандидатуру в качестве моего сопровождения. — Она говорит, что всегда мечтала посмотреть на Таврос. Хотя чего там смотреть, после Цитры-то, да?
В наступившем молчании создалось впечатление, что мы разделили одно воспоминание на двоих. А потом подумали о том, когда наши отношения успели скатиться на самое дно безысходности.
— Остаёшься за главного. Как всегда.
Казалось, он уже должен был привыкнуть к этим словам: в последнее время Дис не просто оставался за главного, а фактически был им.
— Ты совсем сбрендила, или притворяешься? — поинтересовался тихо Десница, заглядывая в мои лишённые всякого желания вступать с ним в пререкания глаза. — До тебя до сих пор не дошло, что происходит? Не понимаешь, что там тебя ждёт?
