подобный мне. — Он направляется к окну, смотря на умирающий день. — Покажи ему любовь. Радость. Научи его смеяться. Научи его сочувствовать. Научи его бороться. Научи его самому доброму и светлому, что нашло приют в твоем сердце. Потому что самому темному и грязному его научит жизнь.
В моей голове звучит окончание фразы, которую придумала я сама:
Райт. Ничей сын, ничей мужчина, воспитанный жесткой жизнью.
Он оборачивается. Мрачный. Сильный. Опасный.
— Видишь, малышка Шерри. Спектакль, он заканчивается. Мораль так и осталась не известна. Сценарий наполовину сожжен. Актеры отказываются подчиняться постановщику. А оркестр, кажется, выпил накануне представления. — Он склонил голову набок. — Но… постановщик слишком упрям. Он все еще хочет донести до некоторых умов смысл, который остался так и не раскрыт.
Он смотрит на меня, словно собирается потребовать у меня что-то. В последний раз. Он как будто прощается со мной. И меня это пугает еще больше.
Я смотрю на него. Я жду его слов. Мне все равно, что он скажет. Все равно, потому что мой ответ на любую его просьбу (требование) будет одинаковым.
Да.
Не говорить ему? Не говорить Ему?!
Райт, ты жестокая загадка.
И я вновь пытаюсь найти ответ, выбегая в ночь.