Она тайно вывезла деда из города?
– Где он сейчас? Как ты их заполучила? – я поднял мечи.
– Кто-то оставил их в моей комнате прошлой ночью. Пророк, полагаю. Что касается твоего деда, он – в безопасности. Возможно, прямо сейчас, пока мы говорим, превращает в ад жизнь какого-нибудь трактирщика. Он хотел возглавить нападение на Блэклиф, чтобы освободить тебя, но я убедила его залечь на время. Он достаточно умен, чтобы продолжить правление кланом Витуриа, пусть даже пока скрытно. Забудь о нем и слушай. Мне нужно все объяснить…
В этот момент Лайя кашлянула, и Элен вынула меч.
– Я думала, она мертва. Лайя сжимала кинжал.
– Она жива и здорова, благодарю. И она освободила Элиаса. Чего не могу сказать о тебе. Элиас, нам надо уходить.
– Мы бежим, – я посмотрел Элен в глаза. – Вместе.
– У вас есть несколько минут, – сказала Элен. – Я отправила легионеров по ложному пути.
– Пошли с нами, – позвал я. – Нарушь клятву. Сбежим от Маркуса вместе.
Лайя издала протестующий звук – это не входило в ее план, но я продолжил, не обращая внимания.
– Мы сможем вместе придумать, как его свергнуть.
– Я хочу, – сказала Элен. – Ты не представляешь, как сильно я этого хочу. Но не могу. И проблема не в клятве Маркусу. Я дала другую клятву, которую не могу нарушить.
– Эл…
– Послушай. Сразу после выпуска ко мне подошел Каин. Он сказал, что смерть пришла за тобой, Элиас, но я могу остановить ее. Я могу сделать так, чтобы ты остался жив. Все, что я должна сделать, это дать клятву любому, кто победит в Испытаниях, и сдержать ее, невзирая на то, какова будет цена. Это означало, что если бы победил ты, то я присягнула бы тебе, если нет…
– А что, если бы ты победила?
– Он знал, что этого не будет. Сказал, что это не моя судьба. И у Зака никогда не хватало силы, чтобы противостоять своему брату. Это изначально было состязание между тобой и Маркусом. – Она вздрогнула. – Мне снились кошмары с его участием, Элиас. Уже несколько месяцев. Ты думал, я его просто ненавижу, но я… я боялась его. Боялась того, что он заставит меня делать, а я не смогу сказать ему «нет». Боялась того, что он сделает с Империей, книжниками, кочевниками. Именно поэтому я пыталась склонить Элиаса убить тебя на Испытании Верности. – Эл посмотрела на Лайю. – Поэтому я хотела убить тебя сама. Это стало бы одной жизнью против ада, который устроит Маркус, став правителем.
Теперь мне стало понятно поведение Элен последние несколько недель. Она отчаянно хотела, чтобы победил я, потому что знала, чем это чревато в противном случае. Маркус погрузит в свое безумие весь мир, а она станет его рабыней.
Я подумал об Испытании Мужества. «Ты не можешь умереть. Ты должен жить». Так она могла спасти меня. Вспомнилась и ночь перед Испытанием Силы. «Ты не представляешь, что я бросила ради тебя, на какую сделку пошла».
– Почему, Элен? Почему ты не сказала мне?
– Думаешь, Пророки позволили бы? Кроме того, я знаю тебя, Элиас. Ты бы не убил ее в любом случае.
– Ты не должна была давать такую клятву, – прошептал я. – Я не стою этого. Каин…
– Каин сдержал свое слово. Он сказал, что если и я поклянусь, то ты будешь жить. Маркус приказал мне присягнуть ему на верность, поэтому я так и сделала. Он приказал мне занести топор над твоей головой. И я послушалась. И вот ты здесь. До сих пор живой.
Я коснулся раны на шее: еще бы несколько дюймов вглубь – и я был бы мертв. Она доверила Пророкам все – свою жизнь, мою жизнь. Так вот она какая, Элен с ее непоколебимой верой, стойкая, преданная, сильная.
«Они всегда недооценивают меня». Я недооценивал ее больше, чем кто-либо.
Но Каин и другие Пророки все видели. Когда он сказал, что у меня есть возможность обрести свободу души и тела, он уже тогда знал, что заставит сделать такой выбор: оставить душу или потерять ее. Пророк видел, как я поступлю, и знал, что Лайя освободит меня, что мы убежим. Он сразу знал, что в конце концов Элен присягнет на верность Маркусу.
Глубина его знаний поразила меня. Впервые в жизни я осознал то невероятное бремя, которое Пророки несут сквозь бесконечность. Но времени для раздумий не оставалось. Двери казармы скрипнули и открылись. Кто-то, крикнув, передал приказ: «Прочесать всю школу».
– После того, как я сбегу, – сказал я, – нарушь клятву.
– Нет, Элиас. Каин сдержал свое обещание. И я сдержу свое.
– Элиас, – тихо позвала Лайя.
– Ты кое-что забыл, – Элен подняла руку и потянулась к моей маске. Та вцепилась накрепко, как будто знала, что если ее оторвут, то снова ей до меня не добраться. Эл медленно оторвала маску, раздирая на шее кожу там, где с ней соприкасался металл. Кровь потекла по спине. Но я едва обратил на это внимание.
В коридоре раздались шаги. Рука в железной перчатке лязгнула по двери. А у меня столько всего осталось невысказанного.
– Иди, – Элен подтолкнула меня к Лайе. – Я прикрою тебя в последний раз. Но после этого я принадлежу ему. Помни, Элиас. После этого мы – враги.
Маркус отправит ее в погоню за нами. Возможно, не сразу, потом, когда она покажет себя. Но в конце концов все равно отправит. Мы оба это знали.
Лайя нырнула в туннель, я – следом. Когда Элен взялась за каминную плиту, чтобы поставить ее на место и закрыть отверстие, я схватил ее за руку. Мне хотелось поблагодарить ее и просить прощения. Я хотел утащить ее с собой, вниз.
– Отпусти меня, Элиас, – она коснулась мягкими пальцами моего лица и улыбнулась печальной и милой улыбкой, какую дарила только мне. – Отпусти меня.
– Не забывай этого, Элен, – попросил я. – Не забывай нас. Не становись такой, как она.
Элен кивнула, и я молил, чтобы ее кивок был обещанием. Затем она взяла каменную плиту и закрыла отверстие в камине.
Лайя продвигалась вперед, рукой нащупывая путь в кромешной тьме. Спустя несколько секунд она упала из прорытого мною туннеля в катакомбы, взвизгнув от потрясения и неожиданности. Сейчас Элен могла прикрыть нас. Но когда в Блэклифе восстановится порядок, порты Серры будут закрыты, легионеры запечатают городские ворота, улицы и туннели наводнят солдаты. Отсюда до самого Антиума будут бить барабаны, поднимая по тревоге все до единого посты и гарнизоны. За меня предложат награду, сформируют поисковые отряды, снарядят корабли, будут обыскивать каждую телегу, каждый караван. Я знаю Маркуса и свою мать. Ничто их не остановит, пока не они получат мою голову.
– Элиас? – Лайя вовсе не выглядела испуганной, просто обеспокоенной. В катакомбах темно как в гробнице, но я знал, где мы находимся: в погребальной комнате, которую не проверяли годами. Впереди у нас были три выхода, два из которых намертво завалены, а один просто выглядел таковым.
– Я с тобой, Лайя, – я взял ее за руку. Она сжала мою ладонь.
Я сделал шаг, Лайя была совсем близко от меня. Еще один. Мысли устремились вперед, планируя наши следующие шаги: побег из Серры. Выжить по дороге на север. Пробраться в Кауф. Спасти брата Лайи. Но в этой цепочке может столько всего случиться! Непредвиденного и неопределенного.
Я не знал, выживем ли мы в катакомбах, не говоря уж об остальном. Но это не имело значения. Сейчас нужно было думать о первых шагах. Драгоценных шагах в темноту. В неизвестность.
На свободу.
