Босх и Сото заехали уже далеко от центра и своего офиса и решили, что будет лучше посидеть в машине и подождать Кабраля. Босх припарковался на обочине прямо у ворот дома, чтобы не прозевать музыканта, если он все-таки появится.
– Ну, что ты думаешь? – спросила Сото, когда они остановились и заглушили мотор.
– Думаю, ты отлично провела допрос, – ответил Босх.
– Спасибо.
– И еще я думаю, что мы должны найти Охеду. Надеюсь, он не вернулся в Чиуауа, иначе нам придется искать иголку в стоге сена.
– Все может быть. Его грин-карта просрочена. Он вполне мог вернуться.
– Вопрос – почему?
Сото кивнула:
– Ты веришь, что Эрнандес действительно не знает, где Охеда?
Босх подумал, прежде чем ответить:
– Пожалуй, да. Музыканты редко сидят на месте. Вечно шатаются туда-сюда.
Сото снова кивнула, и на некоторое время они замолчали. Потом Гарри вспомнил про незаконченный разговор:
– Ты не договорила насчет награды от «Тринадцатой улицы». Что там было дальше? Кто-то с ними поговорил?
– Да, парни из отдела по борьбе с организованной преступностью. Они встретились с авторитетами банды и сказали, что если со мной что-то случится, вся полиция Лос-Анджелеса начнет против них войну. Их не оставят в покое, пока полностью не уничтожат. Они получат черную метку.
– И что? Бандиты пообещали, что не тронут тебя?
– Именно так.
Босх кивнул, продолжая размышлять о Сото и ее прошлом. Его следующий вопрос был связан с делом Бонни-Брае.
– Ты что-нибудь помнишь про тот день? – спросил он. – Когда начался пожар? Сколько тебе тогда было – лет шесть или семь?
Сото ответила не сразу.
– Мне было семь, и я помню только дым, пробивавшийся под дверь. Мы пытались выйти, но тут же вернулись, потому что всю лестницу охватил огонь. Мы просто закрыли дверь и остались сидеть внутри.
– А учитель был с вами?
– Да, мисс Гонсалес… она погибла. Мы оказались в ловушке, и никто не шел нам на помощь, а потом в комнату повалил дым. У нас были передники, в которых мы занимались рисованием, и миссис Гонсалес вместе со своей помощницей Адель разрезала их ножницами и сказала, чтобы мы намочили лоскуты в аквариуме с рыбками и прижали к носу и губам.
– Разумно.
– Но дыма становилось все больше, и мы начали кашлять и задыхаться. Тогда мы забрались в кладовку и закрыли за собой дверь – все, кроме мисс Гонсалес, потому что ей не хватило места. Она осталась снаружи и продолжала звать на помощь. Кричала во весь голос.
– Но никто не пришел?
– Очень долго никто не приходил. А потом мы услышали, что мисс Гонсалес замолчала, и дым начал проникать в кладовку.
Босх представил, какой ужас им пришлось пережить – кучке маленьких детей и одному взрослому.
– Потом дыма стало очень много, и мы начали терять сознание. Некоторые так и не очнулись. Меня спас пожарный. Он сделал мне дыхание «рот в рот» и надел кислородную маску. Я помню, как мы ехали в машине и они пытались привести в чувство мою лучшую подругу, Эльзу. Но ничего не вышло. Меня спасли, а ее нет. Не понимаю почему.
Босх не знал, что ответить, и промолчал. Ему хотелось сказать напарнице что-то ободряющее и позитивное.
– Ты узнала, кто был этот пожарный? – спросил он наконец.
– Нет. Наверно, его имя было в отчетах, но я их никогда не видела.
Гарри кивнул. И тут заметил движение в зеркале заднего вида. Какая-то машина медленно ползла вдоль припаркованных у обочины автомобилей. На вид это была допотопная развалюха с опущенными окнами.
Босх вытащил из-за пояса пистолет и положил на колено, направив дулом к дверце.
– Что там? – поинтересовалась Люсия.
– Надеюсь, что ничего.
Сото шевельнулась в кресле и повернулась лицом к двери. Она тоже достала пистолет и, взяв его двумя руками, опустила на колени.
– Только меня не подстрели, – предупредил Босх.
Он почувствовал, что его голос напряжен. В кровь хлынул адреналин. Машина была уже рядом, и Гарри разглядел в ней по меньшей мере три фигуры. Двое сидели спереди, третий – посередине заднего сиденья.
Автомобиль медленно проехал мимо, и Босх обменялся взглядами с передним пассажиром и с тем, кто сидел сзади. Оба от подбородка до плеч были сплошь покрыты татуировками. Они уставились на Босха, но не сделали никаких движений и проехали дальше. Гарри ослабил руку на рукоятке пистолета и взглянул на номерной знак машины.
Микрофон его полицейской рации так износился, что едва держался на шнуре, поэтому его приходилось вешать на зеркало. Босх снял микрофон и связался с центром связи, чтобы назвать номер машины и выяснить, кто ее владелец.
– Ты их знаешь? – спросил он Сото, ожидая ответа диспетчера. – Они из «Тринадцатой улицы»?
– Нет. Похожи на обычную шпану, но кто их разберет. Зачем «Тринадцатой улице» соваться к нам?
– Из-за тебя. Те парни у дома Эрнандеса знают, что ты участвовала в перестрелке на Пико-Юнион. Если кто-то из них связан с «Тринадцатой», возможно, они думают, что если уберут тебя на чужой территории, это сойдет им с рук.
Сото промолчала. Босх продолжал:
– И потом, «чолос»[8] в этом драндулете – молодая кровь. Они не всегда слушают авторитетов, когда те договариваются с копами. Им надо заявить о себе.
Диспетчер на связи выдал информацию по номеру. Машина была зарегистрирована на владельца, жившего в Сан-Фернандо – маленьком городке в долине, окруженной со всех сторон Лос-Анджелесом.
– Это не территория «Тринадцатой улицы», – заметила Сото, когда Босх повесил микрофон на зеркало.
– Расслабляться в любом случае не стоит.
Машина свернула направо на следующем перекрестке. Значит, бандиты могли сделать круг и вернуться обратно: для еще одной проверки или чего-то похуже.
Босх завел мотор и тронулся с места. Он проехал до перекрестка и свернул там же, где обогнавшая их машина. Детективы обогнули весь квартал, но не заметили никаких следов автомобиля. Тогда они вернулись назад и припарковались на прежнем месте.
– Может, это просто случайность, – с наигранной беззаботностью предположила Сото.
– Может, – ответил Босх.
Они прождали еще полчаса, однако Кабраль все не появлялся. Гарри решил посидеть еще десять минут, но уже через пять к остановке на углу подъехал рейсовый автобус и из него вышли несколько пассажиров, один из которых был похож на аккордеониста с видеозаписи.
– Это он? – поинтересовался Босх.
Сото вгляделась в мужчину и кивнула:
– Похоже, да.
Они одновременно вышли из машины. Босх, оказавшись со стороны улицы, огляделся: он все еще беспокоился по поводу той колымаги и сидевших в ней бандитов. Но поблизости никого не было, и он, перейдя на тротуар, присоединился к своей напарнице.
Человек, похожий на Альберто Кабраля, нес в руках две большие сумки, видимо набитые продуктами. Они казались тяжелыми и раздутыми от банок и консервов. Босх и Сото преградили ему путь. Люсия показала свой жетон и спросила его имя и фамилию.
– Мы хотим поговорить с вами по делу Орландо Мерседа, – объяснила она на английском.
Кабраль попытался пожать плечами, однако с тяжелыми сумками это было довольно трудно.
– Но я ничего не знаю, – заговорил он с сильным акцентом.
– Вы слышали, что мистер Мерсед умер? – осведомилась Сото.
– Да, слышал, – отозвался Кабраль.
– Вы знаете, где сейчас Анхель Охеда? – вставил Босх.
– Да, я его знаю.
– Вы знаете, где он находится? Нам надо с ним поговорить.
Сото повторила вопрос на испанском, и Кабраль ответил на английском:
– Да, он уехал в Талсу.
– Талса, штат Оклахома? – уточнила Сото.
Кабраль кивнул. Он поставил сумки на землю, чтобы дать отдохнуть рукам. Они выбрали неудачное место для допроса, подумал Босх, тем более что им требовались подробные сведения об Охеде. Он нагнулся и взял одну из сумок.
– Давайте я вам помогу. Занесем ваши продукты, а потом поговорим.
8
От исп. cholo – бандит, мелкий преступник.
