Попасть в дом с площадки было невозможно. Зато здесь имелась бетонная лестница, поднимавшаяся на первый из трех ступенчатых балконов, которые лепились друг над другом на склоне холма. Босх задрал голову, но никого на них не увидел. Он направил пистолет на лестницу, и детективы стали подниматься по ступенькам.
На нижнем балконе оказался столик под большим зонтом, а также ряд застекленных дверей и наружная лестница на следующий ярус. Шторы были не задернуты, и Босх увидел просторную спальню. Он прошел вдоль дверей, дергая каждую за ручку, пока не нашел одну незапертой. Он приоткрыл створку, ожидая услышать звук сигнализации.
Но все было тихо. Они услышали только доносившиеся из дома голоса.
Босх шагнул внутрь, Сото следом. Когда они проходили через комнату, голоса стали громче, и в них послышались злобные нотки. Но речь по-прежнему оставалась неразборчивой. Стены и внутри, и снаружи дома были сделаны из неотшлифованного бетона, и это создавало своеобразную акустику, благодаря которой по комнатам гуляло эхо и слова звучали неотчетливо. Босх разобрал только, что мужчина кричал на женщину, а женщина отвечала так, словно не находила слов в свою защиту.
Детективы торопливо пересекли спальню и вышли в коридор, который вел ко второй спальне, лифту и внутренней лестнице. Голоса доносились сверху, поэтому Босх бросился к ступенькам. Сото последовала за ним.
Лестница привела их на средний ярус дома, где находился коридор с тремя дверями. Голоса слышались из открытой двери, и теперь полицейские ясно различили слова.
– Что ты им сказала?! – прогремел мужской голос.
– Ничего, – ответила женщина. – Я не…
Раздался звук, напоминающий пощечину. Босх ускорил шаг и вошел в комнату, выставив перед собой оружие.
Темноволосая женщина поднималась с пола, опираясь одной рукой на стол, а другую прижав к щеке. Она была в обычной одежде, но с повязанным на пояс передником. Мужчина, стоявший спиной к двери, навис над ней в угрожающей позе. Он был раза в два выше ее. На его широкой спине скрещивались подтяжки. Это был Бруссар. Когда женщина встала, он размахнулся и влепил ей новую пощечину. Босх заметил в его руке что-то черное.
– Нет, пожалуйста! – взмолилась она.
– Говори! – заорал он.
– Полиция! – крикнул Босх. – Не двигаться!
Затем прогремели два выстрела, и по дому разлетелось оглушительное эхо. Пули попали Бруссару между лопаток, прямо в точку, где пересекались его подтяжки. В первый момент его спина резко выгнулась от удара. Потом он сразу обмяк и неловкой грудой повалился на пол. Босх понял, что выстрелы перебили ему позвоночник и его тело сложилось пополам, как карточный домик. Предмет, который он держал в руке, отскочил в сторону. Это был степлер, который Бруссар в ярости схватил со стола.
Гарри взглянул на свое оружие, неуверенный в том, что стрелял не он. Потом оглянулся на Сото, которая двумя руками сжимала пистолет, положив палец на спусковой крючок. Значит, выстрелила она.
Его внимание снова привлек стол, у которого, вжавшись в стену, стояла служанка. Она молча уставилась на Бруссара, закрыв ладонями лицо, и вдруг издала низкий хриплый звук, переходящий в пронзительный крик.
– Люси! – позвал Босх. – Спрячь оружие и уведи ее отсюда.
Сото бросилась вперед, на ходу сунув пистолет в кобуру и обогнув тело Бруссара. Она осторожно взяла женщину под руку и повела к выходу. Босх не спускал глаз с Бруссара.
– Позаботься о ней и подожди его жену, – распорядился он. – Она приедет с минуты на минуту.
– Ясно, – ответила Сото.
Босх шагнул вперед и опустился на корточки рядом с Бруссаром. Глаза мужчины были открыты, а взгляд метался из стороны в сторону.
Гарри убрал пистолет в кобуру и наклонился ниже.
– Послушай меня, Бруссар, – произнес он. – У нас мало времени. Тебе уже не выкарабкаться. Хочешь облегчить свою душу? У тебя есть в чем признаться перед смертью?
Бруссар открыл рот, но ничего не сказал, только заморгал. Босх подождал и попробовал еще раз:
– Ты нанял Уилмана, чтобы убить Охеду, верно? А потом убил Уилмана. Признай это, Бруссар. Все кончено. Очисти свою совесть и покойся с миром.
Губы Бруссара зашевелились, и Босх услышал выходивший из них воздух. Умирающий пытался что-то произнести. Гарри нагнулся и услышал шепот:
– Иди в задницу.
Босх выпрямился, молча глядя на него, потом сделал еще одну попытку:
– Зейас все знал, верно? Твоя служанка ему рассказала. Она хотела получить награду. Но Зейас решил использовать эту информацию, чтобы шантажировать тебя. Кивни, если я прав.
На лице Бруссара появилось что-то похожее на улыбку. Он снова что-то зашептал. Босх наклонился как можно ниже и подставил ухо к губам умирающего.
– Ни черта ты не знаешь. Ты…
Гарри замер, ожидая продолжения, но больше ничего не услышал. Он повернул голову к Бруссару и увидел, что его глаза остекленели. Он умер.
Босх встал. Оглядев комнату, он заметил развешанные по стенам фотографии Бруссара в компании разных политиков и знаменитостей и понял, что находится в его кабинете. Он шагнул к столу и внимательно его осмотрел. Сверху на стопке каких-то бумаг лежал айфон. Босх достал из кармана резиновую перчатку и натянул на руку.
Пароля на айфоне не было. Он просмотрел список последних вызовов и увидел, что четверть часа назад Бруссар получил звонок от абонента по имени Мария. Очевидно, жена позвонила ему сразу после встречи с детективами в супермаркете. Их ошибка запустила цепочку последующих событий. Бруссар накинулся на служанку, пытаясь выяснить, с кем она разговаривала и о чем могла рассказать.
Босх и Сото сделали остальное. Перепутав служанку и жену, они упустили возможность арестовать Бруссара и выудить у него признание, которое могло скомпрометировать Зейаса.
Гарри положил телефон на стол, вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Он знал, что надо сообщить в полицию о происшествии, но решил немного подождать.
– Люси?
– Я здесь.
Ее голос донесся из соседних комнат на среднем ярусе. Босх открыл первую дверь, увидел ванную и перешел ко второй, за которой оказался домашний кинотеатр с двумя рядами плюшевых кресел. Сото стояла перед служанкой, сидевшей в первом ряду. Увидев Босха, она отступила назад и жестом указала ему на коридор.
– Алисия, посиди здесь, – попросила она. – Я буду здесь, за дверью.
Сото плотно прикрыла дверь, чтобы они могли поговорить наедине. Она с тревогой посмотрела на Босха и спросила:
– Он мертв?
Босх кивнул. Люсия побледнела.
– Не волнуйся, – добавил он. – Ты все правильно сделала. Он собирался ее ударить. Это был хороший выстрел, Люси. С тобой все в порядке?
– Что было у него в руках?
– Степлер.
– Степлер? О господи…
– Не важно, что это было. Он хотел ее ударить и мог убить. Даже степлером. С тобой правда все в порядке?
– Вроде да, – ответила она. – Все произошло так быстро. Не так, как в прошлый раз.
– Не волнуйся, все будет нормально. Что со служанкой? Как она?
– Ее зовут Алисия Наварро. Она признала, что звонила нам по телефону. Сообщила, что недавно в доме был звонок – судя по всему, от его жены, – а потом Бруссар пришел в бешенство и начал бить и хлестать ее по щекам, требуя рассказать, с кем она говорила и о чем.
– Она сказала, что опасалась за свою жизнь?
– Да, безусловно.
– Ладно. Ты спрашивала ее про Зейаса?
– Пыталась. Но Алисия уверяет, что никогда с ним не виделась и не общалась. На самом деле это был Спивак. Десять лет назад она говорила с ним насчет награды. Она была в доме и подслушала, как Бруссар и его друг Уилман обсуждали стрельбу на Мариачи-плаза. Тогда Алисия все и узнала. Когда Зейас назначил награду, она решила обратиться прямо к нему, а не в полицию. Но звонок перевели на Спивака. Он принял информацию, но награды Алисия так и не получила. Наоборот, Спивак начал ей угрожать. Сказал, что, если она будет болтать, ей не поздоровится. Что из страны вышлют кого-то из ее родственников, если она проронит хоть слово.
