Осознанность

деятельность, сознательное спит, и до него доходят только слухи, а утром говорит: «Все это неправда. Это был только сон».

Сейчас, каждый раз, когда ты видишь сон, он абсолютно реален. Даже абсурдные вещи выглядят реальными, нелогичные вещи выглядят реальными, потому что бессознательное не знает никакой логики. Во сне ты идешь по дороге и видишь, что к тебе приближается лошадь, и внезапно лошадь — больше не лошадь, лошадь становится твоей женой. И в уме ничего не происходит, он не спрашивает: 'Как это возможно? Лошадь так внезапно стала моей женой?» Не возникает никакой проблемы, никакого сомнения. Бессознательное не знает сомнений. Даже в такое абсурдное явление оно верит; ты убежден в его реальности.

Прямо противоположное происходит, когда ты осознаешь сны и чувствуешь, что они на самом деле сны — ничто не реально, только умственная драма, психодрама. Ты — сцена, ты — актеры и ты же — сценарист. Ты директор, ты продюсер, ты зритель — нет больше никого, это только порождение ума. Когда ты это осознаешь, весь мир, который существует в часы твоего бодрствования, меняет свое качество. Тогда ты видишь, что и здесь происходит то же самое: сцена больше, но сон остается прежним.

Индуисты тоже называют этот мир майей — иллюзорным, подобным сну, умственным веществом. Что они подразумевают? Подразумевают ли они, что он нереален? Нет, он не нереален, но когда твой ум смешивается с ним, он создает свой собственный нереальный мир. Мы не живем в одном и том же мире; каждый живет в своем собственном мире. Есть столько же миров, сколько умов. Когда индуисты называют эти миры майей, они подразумевают, что майа — это реальность плюс ум. Реальности, того-что-есть, мы не знаем. Реальность плюс ум — это иллюзия, майа.

Когда кто-то становится полностью пробужденным, буддой, он узнает реальность минус ум. Тогда это истина, брахман, предельное. Плюс ум — и все становится сном, потому что ум — это вещество, создающее сны. Минус ум — ничто не может быть сном; остается лишь реальность во всей своей кристальной чистоте.

Ум в точности подобен зеркалу. В зеркале отражается мир. Это отражение не может быть реальным, это отражение — только отражение. Когда зеркала больше нет, отражение исчезает — теперь ты можешь видеть реальное. ...Ночь полнолуния, и озеро в молчании, и луна отражается в озере, и ты пытаешься поймать Луну... Именно это каждый делает много жизней — пытается поймать Луну в зеркале озера. И конечно, ты никогда не добьешься успеха — не можешь добиться успеха, это невозможно. Человек должен забыть об озере и смотреть как раз в противоположную сторону. Луна там. Ум, это озеро, отражаясь в котором, мир становится иллюзорным. Видишь ли ты сон с закрытыми глазами или с открытыми, не имеет значения: если есть ум, все, что происходит, — сон.

Это будет первой реализацией, если ты медитируешь на сны.

И второй реализацией будет: ты свидетель — вот сон, но ты не часть его. Ты не часть своего ума, ты трансценденция. Ты в уме, но ты не ум. Внезапно ты свидетель — ты больше не ум.

И это свидетельствование — окончательная, предельная реализация. Тогда, случается ли сон, когда ты спишь или когда бодрствуешь, это не имеет значения — ты остаешься свидетелем. Ты остаешься в мире, но мир больше не может войти в тебя. Вещи есть, но ума в вещах нет, и вещи не в уме. Внезапно входит свидетель, и все меняется.

Это очень, очень просто, как только ты знаешь этот навык. Иначе это выглядит очень трудным, почти невозможным — как быть пробужденным, видя сны? Это кажется невозможным, но это не так. Это займет от трех до девяти месяцев, если каждый вечер, прежде чем заснуть, засыпая, ты попытаешься быть бдительным и наблюдаешь это.

Но помни, не пытайся быть бдительным в активном смысле; иначе ты не сможешь заснуть. Пассивная бдительность — свободная, естественная, расслабленная, и ты просто смотришь уголком глаза. Ты в этом не слишком активен — лишь пассивная осознанность, не слишком озабоченная. Ты сидишь в стороне, мимо течет река, и ты просто наблюдаешь. Это занимает от трех до девяти месяцев. Затем однажды, внезапно сон падает на тебя, как темный экран, как темный занавес — словно солнце село, и наступает ночь. Ночь воцаряется вокруг тебя, но глубоко внутри продолжает гореть пламя. Ты наблюдаешь — в молчании, пассивно. Тогда начинается мир снов. Тогда разыгрывается много представлений, много психодрам, а ты продолжаешь наблюдать. Мало-помалу в существование приходит различение — теперь ты можешь видеть, какого вида каждый сон. Затем внезапно однажды ты осознаешь, что это то же самое, что и бодрствование. Нет никакой разницы в качестве. Весь мир становится иллюзорным. И когда мир иллюзорен, реален только свидетель.

Послесловие

На Тонкой Нити

В Индии есть древняя история:

Великий мудрец послал своего старшего ученика ко двору короля Джанака, чтобы научиться чему-то, чего этому молодому человеку не хватало.

Молодой человек сказал:

— Если ты не можешь меня научить, чему меня научит этот Джанак? Ты великий мудрец, а он только король. Что он знает о медитации и осознанности?

Великий мудрец сказал:

— Просто следуй моим инструкциям. Пойди к нему и поклонись; не будь эгоистичным, думая, что ты санньясин, а он обычный домовладелец, что он живет в мире, что он мирской, а ты духовный. Забудь об этом все. Я посылаю тебя к нему, чтобы ты чему-то научился, поэтому на этот момент он твой мастер. И я знаю, я пытался это сделать здесь, но ты не можешь этого понять, потому что тебе для понимания нужен другой контекст. Двор Джанака и его дворец дадут тебе правильный контекст. Просто пойди и поклонись ему. На эти несколько дней он будет представлять меня.

Очень неохотно молодой человек отправился в путь. Он был брамином, человеком высшей касты! А кто такой этот Джанак? Он был богат, у него было королевство, но чему он мог научить брамина? Брамины всегда думают, что могут учить людей. А Джанак не был брамином, он был кшатрией, принадлежал к касте воинов Индии. Они считаются вторыми после браминов; брамины — первая, первостепенная, высочайшая каста. Поклониться этому человеку? Это неслыханно! Брамин кланяется кшатрии — это против индийского ума.

Но мастер так сказал, и это нужно было сделать. Неохотно он отправился в путь, неохотно поклонился. И когда он поклонился, на самом деле он испытывал гнев на мастера, потому что ситуация, в которой он должен был кланяться Джанаку, была в его глазах такой уродливой. Во дворце танцевала красивая женщина, люди пили вино, и Джанак сидел в этой группе. Молодой человек был полон осуждения — но все же он поклонился.

Джанак рассмеялся и сказал:

— Тебе не стоит мне кланяться, если в тебе столько осуждения. И не будь предубежденным, пока не испытал меня на опыте. Твой мастер хорошо меня знает, именно поэтому он прислал тебя ко мне. Он прислал тебя чему-то научиться, но это не способ учиться.

Молодой человек сказал:

— Мне все равно. Он меня прислал, я пришел, но к утру я вернусь обратно, потому что я не вижу, чему я здесь могу научиться. Фактически, если я и смогу чему-то у тебя научиться, вся моя жизнь будет потрачена впустую! Я пришел не для того, чтобы пить вино, смотреть, как танцует красивая женщина, и всему этому потаканию...

Джанак улыбнулся и сказал:

— Утром ты можешь уйти. Но раз уж ты пришел, и ты так устал... по крайней мере, отдохни одну ночь, а утром можешь идти. И кто знает — ночью, может быть, придет тот контекст, ради которого твой мастер прислал тебя ко мне.

Это было очень таинственно. Как может ночь его чему-то научить? Но ладно, он должен был провести ночь во дворце; стоит ли поднимать вокруг этого столько шума? Он остался. Король распорядился, чтобы он получил самую красивую комнату, самую роскошную. Он проводил молодого человека, позаботился о его еде и сне, и когда он лег спать, Джанак ушел.

Но молодой человек не мог спать всю ночь, потому что он смотрел вверх и видел обнаженный меч, висящий на нити прямо над его головой. Это было так опасно; в любой момент меч мог упасть и убить молодого человека. И всю ночь он оставался бодрствующим, наблюдательным, чтобы избежать катастрофы, если она случится. Утром король спросил:

— Удобна ли была кровать, хороша ли комната? Молодой человек сказал:

— Удобна?! Все было хорошо — но что это за меч? Почему ты сыграл со мной этот трюк? Это было так жестоко! Я так устал, я пришел пешком издалека, из ашрама моего мастера в лесу, а ты сыграл со мной такую жестокую шутку. Что это за шутка: подвесить обнаженный меч на такой тонкой нити, чтобы я дрожал от страха, потому что малейшего ветерка было бы достаточно, чтобы меня не стало, и со мной было бы все кончено. Я пришел сюда не для того, чтобы совершить самоубийство.

Король сказал:

— Я хочу тебя спросить только об одном. Ты был таким усталым и мог заснуть очень легко, но не заснул. Что случилось? Опасность была так велика, это было делом жизни и смерти. Поэтому ты оставался осознанным, бдительным. То же самое — и мое учение. Ты можешь идти. Или, если хочешь, можешь остаться еще на несколько дней и понаблюдать за мной.

Хотя я сидел при дворе, где танцевали красивые женщины, я осознавал обнаженный меч, висящий над моей головой. Он невидим, его зовут смерть. Я не смотрел на эту молодую женщину. Точно так же, как ты не мог наслаждаться роскошью комнаты, я не пил вина. Я осознавал смерть, которая может прийти в любое мгновение. Я постоянно осознаю смерть, поэтому я живу во дворце, но в то же время я отшельник. Твой мастер знает и понимает меня. Он понимает и мое понимание. Именно поэтому он прислал тебя сюда. Если ты проживешь здесь несколько дней, то сможешь это наблюдать сам.

Хочешь знать, как стать более осознанным? Осознавай более и более хрупкость жизни. Смерть может случиться в любое мгновение — в следующее