бы еще несколько дней, — тоже были привязаны. Но для самого Будды болезнь и здоровье были одним и тем же.
Это не значит, что болезнь не причинит боли. Она причинит боль! Боль — физическое явление, она случится. Но она не нарушит внутреннего сознания. Внутреннее сознание останется невозмутимым, останется в таком же равновесии, что и всегда. Тело будет страдать, но внутреннее существо останется просто свидетелем всего страдания. Отождествления не будет, и это я и называю чудом. Это возможно в вере. И ни одна гора не больше отождествления — помни это. Гималаи — это просто пустяк, настоящая гора — это твое отождествление с телом. Не имеет значения, можешь ли ты своей верой сдвинуть Гималаи, — твое же отождествление с телом можно разрушить. Но мы не можем постичь то, чего не знаем; мы можем мыслить только в соответствии с нашим умом. Наше мышление привязано к нашему состоянию; шаблон остается прежним.
Иногда мое тело болеет, и люди приходят и говорят: «Почему ты болеешь? Ты не должен болеть, просветленный не должен болеть». Но кто вам это сказал? Никогда не слышал ни об одном просветленном, который не болел. Болезнь относится к телу. Она не имеет никакого отношения к твоему сознанию и к тому, просветлен ты или нет.
Иногда бывает так, что просветленные болеют больше, чем непросветленные. На это есть причины. Теперь, когда они не принадлежат телу, не сотрудничают с телом, глубоко внутри они порвали связь с телом. Многие болезни происходят из-за этого отчуждения. Они находятся в теле, но больше не участвуют в нем. Вот почему мы говорим, что просветленный никогда больше не родится, — потому что теперь он не может восстановить связь с телом. Мост рухнул. Даже пока он в теле, на самом деле он мертв.
Будда достиг просветления, когда ему было около сорока. Он умер в возрасте восьмидесяти лет; сорок лет он прожил просветленным. В день, когда он умирал, Ананда стал плакать и говорить: «Что теперь будет с нами? Без тебя мы впадем в темноту. Ты умираешь, а мы еще не достигли просветления. Наш собственный свет еще не зажжен, а ты умираешь. Не покидай нас!»
Говорят, Будда ответил: «Что? Что ты говоришь, Ананда? Я умер сорок лет назад. Эта жизнь была существованием призрака, существованием тени. Как-то она продолжалась, но в ней не было силы. Это была просто инерция прошлого».
Если ты крутишь педали велосипеда, а затем останавливаешься и вообще ничего не делаешь с велосипедом, некоторое время он проедет по инерции, расходуя энергию, данную ему в прошлом.
В то мгновение, когда человек становится просветленным, сотрудничество разрушается. Теперь тело будет следовать по своему пути. У него есть инерция. От многих прошлых жизней оно получило инерцию, У него есть собственная продолжительность жизни, которая должна быть прожита, но теперь, поскольку внутренней силы в нем уже нет, тело склонно быть более больным, чем обычно. Рамакришна умер от рака, Рамана умер от рака. Для учеников это явилось большим потрясением, но по невежеству они не смогли понять.
Нужно понять еще одну вещь. Когда человек становится просветленным, эта жизнь будет для него последней. Поэтому все кармы прошлого и весь континуум должен быть исчерпан в этой жизни. Страдание, — если он должен за что-то пострадать, — станет интенсивнее. Тебе некуда спешить, твои страдания растянутся на множество жизней. Но для Раманы эта жизнь — последняя. Все, что тянется из прошлого, должно быть завершено. И все станет интенсивнее, вся карма. Эта жизнь станет уплотненной жизнью. Иногда возможно — это трудно вонять — за одно мгновение отстрадать страдания многих жизней. В одно мгновение интенсивность становятся так велика... потому что время можно растягивать или уплотнять.
Ты уже знаешь, что иногда тебе снится сов, а проснувшись, ты узнаешь, что проспал лишь несколько секунд. Но тебе снился такой длинный сон! Что же произошло? Как за такой короткий промежуток времени ты мог увидеть такой длинный сон? Есть больше одного слоя времени, как мы обычно понимаем; слоев времени много. У времени сновидений — свое существование. Даже когда ты не спишь, время постоянно меняется. Оно может не соответствовать часам, потому что часы — это механическая вещь, но психологическое время постоянно меняется.
Когда ты счастлив, время проходят очень быстро. Когда ты несчастен, время замедляется. Одна-единственная ночь может показаться вечностью, если ты страдаешь; вся жизнь может быть как один миг, если ты счастлив и блажен.
Когда человек становится просветленным, все счета должны быть закрыты; это время завершения. Многие миллионы жизней должны быть закрыты и все счета погашены, потому что возможности больше не будет. После просветления человек живет совершенно в другом времени, и все, что с ним происходит, является качественно иным. Но он остается свидетелем.
Махавира умер от боли в желудке, от чего-то, подобного язве, — он страдал много лет. Наверное, его ученики были в затруднении, потому что они создали историю. Они не могли понять, почему Махавира должен страдать, и поэтому создали историю, которая показывает нечто о самих учениках, но ничего не говорит о Махавире. Они сказали, что причиной страданий Махавиры был человек с очень злым духом, Гошалак. Он бросил свою злую силу на Махавиру, и Махавира поглотил ее исключительно из сострадания — вот почему он страдал. Это ничего не говорит о Махавире, но указывает на трудность, с которой столкнулись ученики. Они не могли воспринять Махавиру в страдании, поэтому они должны были найти какую-то другую причину.
Однажды я заболел простудой, простуда — мой постоянный спутник. Кто-то пришел и сказал: «Наверное, ты взял чью-то чужую простуду». Это ничего не говорит обо мне, это показывает кое-что о нем. Ему трудно воспринять меня в страдании. Поэтому он сказал: «Наверное, ты взял какую-то чужую простуду». Я старался его разубедить, но убедить учеников невозможно. Чем больше ты пытаешься их убедить, тем больше они верят, что правы. В конце концов он сказал мне: «Что бы ты мне ни сказал, ничего не хочу слушать. Ничего не знаю! Ты взял болезнь кого-то другого».
Что делать? Болезнь и здоровье тела — это личное дело. Если ты хочешь что-то с ним сделать, значит, ты по-прежнему привязан к нему. Оно пойдет своей дорогой; не нужно слишком волноваться о нем.
Я только свидетель. Тело родилось, тело умрет; останется только свидетельствование. Оно останется навсегда. Только свидетельствование абсолютно вечно, все остальное продолжает меняться, все остальное в непрерывном изменении.
20. Взгляд в будущее
Это абсолютно восхитительно; бояться совершенно не нужно. На самом деле, серийным производством было то, что мы делали миллионы лет, — это было случайным серийным производством.
Знаешь ли ты, какой у тебя родится ребенок? Знаешь ли ты, не будет ли он всю жизнь слепым, калекой, умственно отсталым, больным, слабым, болезненным? Знает ли твой любовник, что он делает? Занимаясь любовью, вы и понятия об этом не имеете, не можете даже предполагать. Вы рождаете детей просто как животные, и этого ты не боишься, это у тебя не вызывает никакого страха. Ты видишь, что мир полон умственно отсталых людей, калек, слепых, глухих, немых. Весь этот мусор! Кто за это в ответе? Это ли не серийное производство?
Вот мое представление о научном рождении ребенка: сознательно, бдительно, с пониманием мы приводим на Землю гостя. Мы знаем, кто он, что он и кем он в конце концов станет, сколько он будет жить, насколько он будет разумен. Мы отбрасываем любую возможность рождения слепых, глухих, немых детей, в каком бы то ни было отношении отсталых — физически, психологически, — а ты чувствуешь страх? Не будь дураком.
Научное рождение ребенка не животно. Ты превосходишь животное, рождая ребенка научным образом. Это самый волнующий, потрясающий, захватывающий факт. И это уже стало научной реальностью; мы можем этого добиться. Мы можем добиться того, чтобы люди были здоровее, чтобы они жили столько, сколько мы захотим; мы можем сделать их настолько разумными, насколько это потребуется для их работы.
Супружеская пара приходит в научную лабораторию и говорит, что им нужен такой ребенок, как Альберт Эйнштейн, но лучше, и он должен жить двести лет, быть сильным и никогда ничем не болеть. Сотрудники научной лаборатории находят в банке данных соответствующую яйцеклетку, соответствующий сперматозоид, и ребенка со всеми предосторожностями выращивают в пробирке.
Вам придется усыновить ребенка, вы не сможете производить ребенка. Производство детей животно. Усыновить ребенка своей мечты... Каждый хочет, чтобы у него родился Шекспир, чтобы ребенок был великим поэтом, великим музыкантом, великим танцором. Каждая мать думает, что ее ребенок станет сверхчеловеческим существом, и каждая мать разочаровывается — ее ребенок оказывается никудышным. Он просто теряется в толпе на этой перенаселенной планете. Вот серийное производство. Усыновляя ребенка, вы можете учесть все качества, которые вам необходимы. Вы можете посоветоваться с экспертами, какие качества будут ему полезны в жизни, насколько он будет способен любить... Вам нужен Ромео? Вы можете получить Ромео. Вопрос только в химии. У Ромео больше мужских гормонов, чем у кого-либо другого, он богаче — вот почему ему недостаточно одной женщины.
Хотите поэта, который превзойдет всех поэтов прошлого? Ученого, в сравнении с которым все ученые прошлого будут выглядеть как пигмеи? Музыканта, который при помощи звуков принесет вам неведомое, невидимое? Поэта, который поет невиданные раньше песни радости и празднования? Вы можете попросить все что угодно, и они просто вычислят, установят, какая женская яйцеклетка и какой сперматозоид создадут такого человека. Это не твой сперматозоид, эта яйцеклетка не твоей жены: вы усыновляете ребенка. Таким образом вы получите то, о чем всегда мечтало человечество, — рождение супермена, человека из стали. Ваш Великий Мухаммед Али не сможет ему противостоять: один щелчок по носу — и ему конец!
Что же вызывает у тебя страх? Разве ты не хочешь подняться над животными? Стремиться к тому, чтобы это был твой сперматозоид, яйцеклетка твоей жены, просто уродливо. Дети принадлежат Вселенной. Что особенного в твоей сперме? Какой смысл создавать искалеченного человека только потому, что эта сперма твоя? Наука может поднять вас над животным миром, и это не серийное производство, а как раз ему противоположное. Это будет не конвейер, на котором собирают машины. Это будет очень индивидуальный процесс, потому что у каждой пары будет выбор и свобода решать, какого ребенка она хочет.
И как только тебе в голову пришла мысль о серийном производстве? Ты думаешь, все захотят иметь одинаковых детей? Ошибаешься. Ты думаешь, научные лаборатории будут производить детей по своему усмотрению и вам придется их усыновлять? Тогда это было бы серийным производством. Я не за это. Ты абсолютно свободен выбирать. А прямо сейчас ты абсолютно слеп, и то, что делаешь, ты делаешь в полной темноте. Ты просто раб слепой биологии.
Разве ты не хочешь освободиться от слепой биологии? Разве ты не хочешь подняться над этой глупой привязанностью к мысли о том, что ребенок рождается из твоего сперматозоида и яйцеклетки твоей жены? Эти яйцеклетки не знают, кому они принадлежат. И что особенного в твоей сперме? Ты ничего о ней не знаешь. Ты совершенно не осознаешь, какие люди борются у тебя внутри за то, чтобы родиться. У тебя нет выбора, ты просто раб.
То, что я говорю о научном рождении, позволит тебе подняться над рабством, слепотой, темнотой. Определенным образом это сделает тебя более духовным, потому что ты больше не будешь беспокоиться о том, чтобы твоему ребенку был абсолютно необходим твой сперматозоид и яйцеклетка твоей жены.
