Дальше пошла просто резня, о которой потом вам не смогут рассказать даже ее непосредственные очевидцы, потому, что человеческий мозг устроен так, что просто не сохраняет такие воспоминания в памяти, чтобы потом не спятить. Если кто-то говорит, что помнит все свои рукопашные, то этот человек, мягко говоря, выдает желаемое за действительное.
Чисто военный итог этой схватки выражался сухими цифрами. Потеряв трех человек убитыми и двенадцать ранеными, рота уничтожила пятьдесят два охранника и освободила более полутора тысяч заключенных. Тем временем, раз уж тревога была поднята, танкисты и первая – третья роты батальона майора Рагуленко устроили хорошенький кордебалет на железнодорожном вокзале. Те из немцев, кто сумел выжить, запомнят этот «танковый биатлон» надолго.
Вообще-то Псков – это узел железных дорог: на Остров – Вильнюс, на Ригу, на Ленинград и на Старую Руссу. По линии Остров – Псков – Сиверская шло основное снабжение осаждавшей Ленинград 18-й армии генерала Линдеманна. Эшелоны с боеприпасами, продовольствием, зимним обмундированием – туда, и санитарные составы, и вагоны с награбленным из музеев и царских дворцов имуществом – обратно.
И в эту-то кашу, когда диспетчера и так не знают, как разрулить трафик, вломился в своем фирменном стиле с неполным батальоном и приданными десятью «семьдесятдвойками» гвардии майор Слон. Там, собственно, и воинских частей на станции не было, а были возвращающиеся к месту службы выздоравливающие из госпиталей и солдаты, прибывающие из учебных подразделений – сборная солянка. Как раз про такие команды, только на советской стороне фронта, писали «одна винтовка на пятерых»
Так вот, тут картина была такой же, только стороны поменялись местами. Прорвались советские танки, а безоружные немецкие солдаты пытались от них спастись, кто как мог. Ну и санитарные поезда, естественно, куда же без них. Только, конечно, тут никто пленных раненых гусеницами не давил и врачей с медсестрами не насиловал.
Минуты за две до того, как начался шум на железнодорожной станции, к зданию штаба группы армий «Север» подкатила легковая машина в сопровождении полугусеничного транспортера. Если бы охрана успела понять, что происходит, и занять оборону, то возможно, разведчикам пришлось бы отступить и дожидаться подхода «больших парней с большими пушками» Но все обошлось, и они успели.
Стрельба в районе концлагеря, расположенного в двух с половиной километрах от штаба, хоть и привлекала внимание, но не была чем-то из ряда вон выходящим. К тому же она быстро утихла. Поэтому начальник караула даже не разбудил отдыхающую смену… Придет время, и немцы будут пугаться тени от куста и дуть на воду. Но сейчас они пока еще считают себя юберменшами и покорителями Европы, к тому же находящимися в глубоком тылу. Поэтому и захват штаба группы армий «Север» советским осназом прошел легко и свободно.
Надо, конечно, помнить, что подразделение капитана Бесоева было обучено в совсем другие времена и совсем под других противников. Новички же, вступившие в бригаду после боя под Евпаторией, по своим морально-деловым и боевым качествам ничем не уступали ветеранам и требовали лишь практической обкатки.
Вспомните советского разведчика Николая Кузнецова. То-то же. Нахальство – второе счастье, а смелость берет города.
Короче, генерал-полковник Георг фон Кюхлер, прикорнувший на уютном диване после резкого разговора с командующим 16-й армии, проснулся от того, что в грудь ему уткнулся ствол автомата.
– Вставайте, герр генерал, вы мой пленник, – отстраняя солдата, на неплохом немецком языке сказал ему молодой офицер в пятнистом мундире, чем-то похожем на мундир ваффен СС. – Сейчас сюда подъедет мой командир, генерал Бережной, и я думаю, что вам будет, о чем с ним поговорить. Должен вам также сообщить, что механизированная бригада особого назначения, в которой я имею честь служить, только что освободила Псков. Вверенные вам силы дезорганизованы и подавлены, и еще до рассвета будут пленены или уничтожены. Честь имею!
Немецкий генерал-полковник, кавалер Железного креста 1-й и 2-й степени, кавалер Рыцарского креста с дубовыми листьями, награжденный медалью в память об оккупации нацистами Мемеля 22 марта 1939 года, награжденный британским орденом Рыцаря Справедливости ордена Святого Иоанна, стоял посреди собственного кабинета в расстегнутом мундире и с болтающимися у колен подтяжками, обезоруженный и до конца еще не пришедший в себя. Он понимал только то, что если большевики вдруг начали воевать так, то для Германии уже все кончено. Безумный ефрейтор завел немецкий народ в ловушку, из которой нет выхода.
А за окнами занимался тусклый серый рассвет. И гремел над огромной страной голос Левитана: «От Советского Информбюро…» Скоро эту новость узнают и в Берлине, Риме, Стокгольме, Лондоне, Вашингтоне и Токио. И тогда на немецкую армию и на него лично ляжет несмываемый позор такого поражения. Он бы застрелился, если б мог, только оружие у него отобрали, а вешаться или вскрывать вены – это не по-солдатски. Теперь ему до конца придется испить эту горькую чашу позора.
1 марта 1942 года, вечер. Старая Русса
Генерал Горбатов вместе с сопровождающими его штабными шел по Старой Руссе. Темнело. В южной части города еще громыхал бой, ухали орудия и заливались длинными очередями пулеметы. Но здесь, в районе железнодорожного вокзала, все уже стихло. Среди воронок и разбитых станционных строений бойцы штурмовых групп уже разожгли небольшие костры из валяющихся повсюду обломков вагонов и ящиков, и по очереди грелись возле них.
В сторонке аккуратными рядами лежали убитые – отдельно наши, отдельно немцы. Похоронная команда уже начала свою скорбную работу, стараясь не пропустить никого из погибших. Седой пожилой сержант откинул в сторону брезент, и генерал Горбатов снял папаху. Жизнями этих мужиков, среди которых были русские, татары, украинцы, белорусы, казахи, узбеки, армяне, оплачена победа над группой армий «Север»
С одной стороны, побед без потерь не бывает. Но в память генерала Горбатова запали слова генерала Бережного, сказанные позавчера: «Наша армия должна иметь возможность расстреливать противника с безопасного расстояния. Не мы должны заваливать своими трупами немецкие позиции, а как раз немцы должны отважно тысячами умирать под нашими пулеметами за своего любимого фюрера и рейх. Если им так нравится героическая смерть во имя фатерлянда и за будущие поместья с русскими рабами, то кто мы такие, чтобы им в этом мешать? Пусть идут на смерть, вперед и с песней»
Собственно на железной дороге и на обломках моста через реку Полнеть работали саперы и бойцы железнодорожного батальона, стремясь как можно быстрее восстановить движение по временной переправе. Рядом с мостом, восстановление которого тоже уже началось, рельсы временно укладывались прямо поверх армированного клетями из бревен специального ледяного моста. Самое главное – как можно скорей, пока немецкое командование не очухалось, пустить первый поезд в направлении станций Дно и Псков. Находящиеся сейчас в резерве на станции Валдай стрелковые бригады должны быть срочно переброшены на запад для развития успеха и закрепления результатов операции.
Чуть в стороне от железнодорожных путей экипаж штурмового танка КВ-2 чинил сбитую в бою гусеницу. Танкистам помогали несколько бойцов штурмового взвода. Еще несколько человек варганили немудреный ужин из пшенных концентратов НЗ и мяса убиенной немецкой обозной лошади. Тылы, как это всегда бывает в наступлении, отстали, а конина, тем более в зимнее время, еще долго сохранит свою пригодность к пище. Аж до самой весны.
Кашевар следил за булькающим в котле мясным варевом, время от времени помешивая его поварешкой. Удары кувалды, загоняющей пальцы в гусеничные траки, перемежались с громким русским матом, без которого, как известно, не совершается ни одно великое дело.
Махнув танкистам рукой, чтоб не отвлекались на начальство и продолжали заниматься гусеницей танка, генерал Горбатов подошел к КВ. Даже в слабых отсветах костра было видно, как испещрена его бронированная шкура следами попаданий немецких снарядов и пуль из противотанковых ружей. Часть их была уже заварена и грубо зашлифована. Но этот бой добавил немало новых отметин. Если бы не до предела слабая для такой массы трансмиссия, эта машина стала бы кошмаром на гусеницах для врага. И хоть таких танков в Красной армии оставались считаные единицы, именно на них отрабатывалась тактика будущих сражений. Несмотря на все свои недостатки, ничего подобного этому танку не было ни в одной из армий мира.
