– Товарищ Сталин, – вскочил с места Покрышкин, на лице которого было написано выражение «а меня-то за что» – мы воюем как можем. Техника изношена, вооружение слабое, строй троек устарел, радиосвязи нет…
– А командуют вами идиоты… – подхватил мысль вождь. – Ладно, сделаем все по-другому. Скажите, каким, по вашему мнению, должен быть пусть не идеальный, а просто хороший фронтовой истребитель?
Покрышкин на секунду задумался.
– Товарищ Сталин, в первую очередь нужны скорость и маневр. Без этого истребитель не истребитель. Немцы все время навязывают нам бой на вертикалях, атакуют, имея преимущество по высоте и, закончив атаку, тут же стараются снова уйти вверх. С «МиГом» на котором я воевал, такой фокус у немцев не проходит. Но для «ишака» или «чайки» этот прием очень опасен. С другой стороны, если тот же «ишак» сумеет втянуть «месса» в виражи, то скорее всего, этот немец будет сбит. Поэтому нужен самолет, сочетающий в себе достаточно высокую скорость и горизонтальную маневренность…
Заговорив на любимую тему, Покрышкин совершенно перестал стесняться Верховного и, по авиационной привычке, начал иллюстрировать свои слова характерным движением рук. Один за другим пошли примеры из личного фронтового опыта. Голованов с интересом наблюдал, как в воздухе сталинского кабинета в отчаянной схватке сплелись «МиГи» «ЛаГГи» «Яки» «Илы» «ишаки» «мессершмитты» «юнкерсы» и «хейнкели»
– Так-так, товарищ Покрышкин, – Сталин постучал по столу карандашом, – достаточно. Насколько я понял, вас в полной мере не устраивает ни один тип наших новых истребителей?
– Так точно, товарищ Сталин, – не задумываясь, ответил летчик. – МиГ-3 труден в управлении, тяжел и неповоротлив на малых высотах. Як-1, хоть и доступен любому начинающему пилоту, но очень слабо вооружен. ЛаГГ-1 и ЛаГГ-3 – неплохие машины, но тоже слишком тяжелы для своего двигателя и недостаточно вооружены.
Сталин кивнул.
– Хорошо, товарищ Покрышкин. На днях к вам в Кратово доставят один новый самолет. Вы как боевой летчик поработайте, пожалуйста, рука об руку с товарищем Лавочкиным, чтобы уже известный вам Ла-5 появился у Красной армии на полгода раньше. В отличие от заводских испытателей, вы имеете хороший боевой опыт, и поэтому постарайтесь не забыть очевидных для вас мелочей. Товарищ Хмелев тоже окажет вам посильную помощь. В конце концов, вам и вашим товарищам потом придется воевать на этом самолете. Товарищ Покрышкин, вы ведь собираетесь вступить в ряды партии большевиков? – спросил Сталин. Увидев утвердительный кивок летчика, он продолжил: – Тогда считайте эту мою просьбу вашим первым партийным заданием. Вам все понятно?
– Так точно, товарищ Сталин, – ответил летчик.
– Ну, вот и хорошо. – Сталин обвел присутствующих внимательным взглядом. – Сейчас, товарищи, давайте выпьем чаю, после чего продолжим наш разговор об авиации. Нам еще много чего надо будет обсудить…
Когда все те же безмолвные сержанты вынесли из кабинета принадлежности для чаепития, Сталин сказал:
– Итак, товарищи, продолжим. Есть вопрос к товарищу Хмелеву, или скорее, даже два вопроса. – Вождь сделал паузу, и в кабине повисла напряженная тишина. – Нам хочется узнать у товарища Хмелева, как он оценивает причины блестящего успеха своей первой операции «Длинная рука» Мы понимаем, что решающую роль сыграло ваше огромное техническое превосходство над противником, но кроме этого было еще что-то, о чем мы и хотим сейчас услышать.
Полковник ненадолго задумался, потом начал говорить:
– С нашей стороны сыграло огромную роль послезнание. То есть, определившись с текущей датой, мы заранее знали расположение всех частей люфтваффе. Уже через неделю этот эффект сошел на нет, но имеющееся у нас разведывательное оборудование позволяет обнаруживать немецкие аэродромы, где бы они ни находились. Кстати, непосредственной доразведкой целей мы, просто на всякий случай, не пренебрегли и в первый день.
А дальше, товарищ Сталин, как вы уже правильно заметили, дело было лишь за грубым техническим превосходством и четырьмя боевыми вылетами за одну ночь. Что же касается немцев, то против них сыграло то, что в связи с неразвитостью дорожной инфраструктуры и опасением нападения партизан, они сосредоточили большую часть своих самолетов на наших же довоенных аэродромах. Немцы же никак не ожидали ночной маловысотной атаки на сверхзвуковых скоростях кассетными бомбами. Мы лишь постарались использовать все эти обстоятельства с максимальной эффективностью. Вот и все причины успеха.
– Очень хорошо, – кивнул Сталин, – значит, вы просто правильно сумели использовать особенности своей техники, места, времени и знание организационной структуры люфтваффе?
– Да, товарищ Сталин, – кивнул полковник Хмелев, – можно сказать и так.
Верховный посмотрел сначала на генерал-майора Голованова, потом снова на полковника Хмелева.
– Тогда, товарищ Хмелев, к вам второй вопрос. Что именно надо менять в советских ВВС, чтобы они по эффективности хотя бы немного приблизились к вашей авиагруппе особого назначения?
Хмелев пристально посмотрел Сталину в желтые тигриные глаза и коротко сказал:
– Товарищ Сталин, за исключением пилотов, которых надо просто учить, в советских ВВС надо менять абсолютно всё.
– Поясните свою мысль, товарищ Хмелев, – с трудом сумев сдержать себя, сказал Сталин. – Неужели у нас так все плохо?
Полковник Хмелев кивнул.
– Можно и пояснить. Товарищ Сталин, давайте, так сказать, разбор полетов начнем с процесса управления ведением боевых действий в воздухе. В отличие от боевых действий на земле, ведущихся вдоль линии фронта, война в воздухе происходит не на плоскости, а в объеме, ограниченном от пяти до семи километров по вертикали и пятью-семью сотнями километров по обе стороны фронта.
Задача по своей сложности превосходит управление наземными войсками как минимум на порядок.
И, видимо, в силу этой же причины, вообще никак не решается. Вспомните недавний внезапный массированный налет немецких бомбардировщиков на Воронеж. Удался он противнику только в силу того, что, за исключением Москвы, Ленинграда и Баку, системная организация у советской ПВО отсутствует напрочь. В силу отсутствия достаточного количества радаров и постов ВНОС, а также нормальной связи между частями, не только каждый самолет оказывается предоставленным сам себе, но и командиры авиационных полков и дивизий не имеют никакого представления о том, что происходит в воздухе.
А вот немцы, развернув вдоль линии фронта сеть наземных наблюдательных пунктов и узлов управления, имеют довольно четкое представление о том, что творится в воздухе, и могут довольно уверенно маневрировать своими силами в воздухе. Но нам надо не просто скопировать готовую немецкую схему управления силами ВВС и ПВО…
– И что вы предлагаете? – спросил Сталин. – Только, пожалуйста, конкретно.
– Конкретно? – переспросил Хмелев. – Хорошо. Необходимо разбить все протяжение линии фронта на оперативные участки, подчиненные непосредственно главному штабу ВВС в Москве. Все посты ВНОС, пункты радарного обнаружения, силы зенитной артиллерии и истребительной авиации на оперативном участке подчинить оперативным дежурным, находящимся на специально оборудованных командных пунктах.
Если подходить к вопросу наблюдения за обстановкой в воздухе со всей серьезностью, то на линии фронта наблюдатель ВНОС вместе со своими средствами связи должен присутствовать на КП каждого стрелкового полка. При проведении наступательных операций то же самое должно касаться идущих в прорыв механизированных соединений.
Необходимо обеспечить связь фронтовых оперативных командных пунктов с постами ВНОС, истребительными авиаполками, между собой и тыловыми округами ПВО.
Связь, связь и еще раз связь, товарищ Сталин. Связь поста ВНОС с командным пунктом, связь командного пункта с аэродромами и командирами находящихся в воздухе авиагрупп. Связь тех же командиров авиагрупп с постами ВНОС. Если каждый самолет будет находиться строго на своем месте, где он больше всего необходим, то потребность в общем количестве этих самолетов сократится, а ситуации, когда «наши улетели, немцы прилетели» перестанут происходить. Ни один немецкий самолет не должен проскочить за линию фронта незамеченным. Как вы уже как-то раз говорили, у каждого такого случая обязательно должны быть фамилия, имя и отчество, поскольку оперативные дежурные обязательно должны нести персональную ответственность за все, что произошло в их зоне ответственности за время дежурства.
