Глава 25
«Возможно, слишком уж часто здесь заваривают чай», – думала я, наблюдая, как мисс Стэтхем доливает воды в тяжелый заварочный чайник. Все ведь поужинали дома (или так предполагалось) и теперь собирались обсудить приготовления к рождественской ярмарке. Неужели нам правда нужна чашка чаю? Что-то в таком духе я и сказала мисс Стэтхем, а она посмотрела на меня обиженно, почти сердито.
– Нужен ли нам чай? – переспросила она. – Но, мисс Лэтбери…
В голосе ее звучало недоумение и волнение, и я начала понимать, что мой вопрос затронул нечто глубинное. Такие вопросы вызывают лавину мыслей и разрушают картину мира.
Я промямлила что-то про шутку и про то, что чай нужен всегда, в любой час дня и ночи.
– Этот чайник очень уж тяжелый, – откликнулась мисс Стэтхем, поднимая посудину обеими руками и ставя ее на стол. – Мужчины могли бы помочь его нести, – добавила она, повышая голос.
Церковные старосты мистер Моллет и мистер Конибир и казначей мистер Гэмбл оторвались от своего дела, которым занимались на заговорщицкий мужской лад, то есть разложив перед собой множество бумаг, но не двинулись с места.
– Вижу, за дело взялся так называемый слабый пол, – произнес мистер Моллет. – Думаю, у мисс Стэтхем все под контролем.
– Ну же, – откликнулась она, – освободите место для вашего же чая. Вы и так завалили стол бумагами, да еще и локти поставили. Еще опрокинете что-нибудь. Можно подумать, что вы совсем не нуждаетесь в чашке чая.
– Напротив, напротив, – отозвался мистер Конибир. – Не стесняйтесь, разливайте, мисс Стэтхем, место мы скоро освободим.
Мы с мисс Стэтхем налили чай мужчинам и дамам и наконец уселись. Уинифред осталась дома – у нее была сильная простуда, Джулиан еще не пришел, к немалому удовольствию присутствующих, поскольку можно было свободно и без неловкости обсуждать разорванную помолвку. Со времени великого события это было первое приходское собрание.
– Разумеется, мужчина способен снести такое с большим достоинством, – сказала мисс Стэтхем, накрывая чайник вязаной грелкой. – Кто хочет вторую чашку, наливайте себе сами. Мужчина не испытывает такого стыда, как женщина.
– В конце концов, он легко может посвататься к кому-то другому, – добавила мисс Эндерс. – По прошествии некоторого времени.
– Обжегшись на молоке, на воду дуют, – внес свою лепту мистер Моллет. – Я бы сказал, ему повезло. Нет, по-своему она, конечно, была очаровательная леди. Но если у отца Мэлори есть капелька здравого смысла, он не станет спешить с новым сватовством. Уж ему-то известно, что и без жены неплохо живется.
– Право же, мистер Моллет, хорошо, что вашей жены тут нет, – возмутилась мисс Стэтхем. – Что бы она подумала, услышав, что вы говорите такие вещи?
– Думать хозяйка предоставляет мне, – под смех мужчин ответил мистер Моллет.
– И вообще, зачем священнику жена? – вопросил мистер Конибир. – У него есть сестра и вы, дамы, чтобы помочь в приходе.
– Что за вопрос! – хихикнула мисс Стэтхем. – Он ведь мужчина, верно? А все мужчины одинаковы.
Последовала довольно неловкая шутливая перепалка между мисс Стэтхем и обоими церковными старостами. Я не нашла в себе сил присоединиться к ней, лишь позавидовала тому, как легко она с ними болтает. Шутки прервало появление сестры Блэтт, которая выглядела очень довольной.
– Всем привет, – сказала она, тяжело садясь и сияя, точно начищенный чайник. – Стыд и срам! Сроду ничего подобного не видела.
Мы спросили, чего именно.
– Того, в каком виде миссис Грей оставила кухню в той квартире. Знаете, сегодня приезжали из компании по перевозке, чтобы забрать ее мебель. Боже мой, там еда осталась в кладовой! Три недели пролежала! И даже тарелки не вымыты!
– Она уехала в спешке, – напомнила я. – Сомневаюсь, что ей пришло в голову помыть перед тем посуду.
В мгновения кризиса люди склонны забывать про посуду: кому, как не мне, помнить, сколько грязной посуды осталось в кухне Нейпиров в тот день, когда сбежала Елена.
– Но, мисс Лэтбери, дорогая, это никак не объясняет беспорядка. Открытые консервные банки с объедками, зачерствевшие корки и все такое грязное… Уж я-то никогда не думала, что она подходящая жена для отца Мэлори, и часто это говорила. Боюсь, она была истинная змея.
– В овечьей шкуре, – добавил мистер Моллет. – Кстати, священник почтит нас сегодня своим присутствием или нет?
– Рискну сказать, что он забыл о нас и играет с парнями в дартс, – сказала мисс Стэтхем. – Кто-нибудь хочет пойти проверить?
Вызвалась я и, приготовившись к встрече с упорядоченным хаосом, переступила порог соседнего помещения, где Джулиан играл в дартс с приходскими ребятами. Жаль было прерывать игру и тащить его на наше скучное собрание ради скучных разговоров и остывшего, перестоявшего чая, и он действительно оторвался от игры довольно неохотно.
– В чем дело, Милдред? – спросил он. – Собрание по поводу ярмарки? Боже ты мой, я напрочь про него забыл.
Заняв место во главе стола, он рассеянно принял чашку остывшего чаю. Теперь все притихли, точно из уважения к новому статусу Джулиана, каким наделила его разорванная помолвка.
– Извините, что заставил вас ждать. Итак, какова именно цель собрания?
– Целью могло бы стать обсуждение подарка от прихода, – шепнула мне сестра Блэтт. – Как хорошо, что мы не начали собирать деньги.
Казначей, откашлявшись, пустился в объяснения.
– Ах да, рождественская ярмарка, – весело отозвался Джулиан. – Думаю, она пройдет как обычно. Нам и правда надо устраивать из-за нее собрание?
Повисло потрясенное молчание.
– Он сам не свой, – шепнула мисс Стэтхем.
– Почему бы не оставить решить дела с ярмаркой нам? – храбро предложила я. – Почему бы вам не вернуться к мальчикам? Я видела, у вас был очень интересный матч с Тедди Лимоном.
– Ну да, и ради разнообразия я у него выигрывал, – отозвался Джулиан. – Если вы меня извините, я, пожалуй, так и поступлю. – И он ушел, бросив недопитый чай.
– Надо же, никогда о таком не слышала, – произнесла в повисшей тишине мисс Стэтхем. – На собрании по поводу рождественской ярмарки всегда председательствовал священник. Так повелось со времен отца Басби.
– Ну же, мисс Стэтхем, если вы помните, что происходило в семидесятых годах прошлого века, когда священником был отец Басби, остальным тут делать нечего, – добродушно отозвалась сестра Блэтт.
– Но какая безответственность! – запротестовала мисс Стэтхем. – Особенно учитывая, как важны в наши дни ярмарки.
– А мне это больше всего напоминает, как император Нерон играл на скрипке, пока горел Рим, – вставил мистер Моллет.
– Кто это тут говорит про Рим, мистер Моллет? – парировала сестра Блэтт. – Мы к нему еще не присоединились.
– В отличие от бедных мистера и миссис Лей и мисс Спайсер, – сказала мисс Эндерс.
Воцарилось краткое молчание, как всегда после слов о покойных, хотя в данном случае можно было бы счесть, что вышеназванных лиц постигла участь горше смерти, поскольку они оставили нас и были приняты в лоно римской церкви.
– Ну, я в иносказательном смысле, как это у меня в обычае, – сдал назад мистер Моллет.
– Можно сказать, сегодняшнее поведение отца Мэлори напоминает поведение сэра Фрэнсиса Дрейка, который пошел играть в мяч, когда на горизонте показалась Армада, – внес свою лепту мистер Конибир.
– Но ведь это считается хорошим, смелым поступком, – возразила мисс Эндерс.
– Думаю, отец Мэлори совершает как раз хороший поступок, – сказала я.
– Но он даже чай не допил, – запротестовала мисс Стэтхем.
– Чай чуть перестоял, – не удержалась от колкости сестра Блэтт.
– А что, если от этой злосчастной помолвки он умом повредился? – предположила мисс Стэтхем. – Теперь мы никогда не будем знать, чего от него ожидать.
– Он может вздумать уйти в монастырь или стать миссионером, – добавила мисс Эндерс, почти злорадствуя над такой перспективой.
