– Я только пособолезновать к ней зашла, – бормотала растерявшаяся вконец Галина. – Только в дом зашла и рот открыла, как она на меня с ножом накинулась. За что?
Убедившись, что женщина оставила мысли о напрасном кровопролитии, Михаил спросил у нее:
– Вы знаете, с кем прошлым вечером отправилась на свидание ваша дочь?
– Да!
– Назовите его имя.
– Юрий его зовут! Только не мог он убить мою ласточку! Он ради нее на вторую и третью смену в лагере остался работать. К свадьбе у них все дело шло. Если бы не Васька, что под ногами путался, и не бабка его, гадина злобная, цыплятки бы мои уже давно поженились.
Михаил почесал в затылке и подумал, что кто тут «гадина злобная», еще предстояло разобраться.
– А на Галину-то вы зачем с ножом кинулись?
– Потому что ведьма она!
– Допустим. А с ножом-то зачем?
– Она новую смерть напророчила! Язык бы ей за это отрезать!
– Так, язык мы никому обрезать не станем, – распорядился Михаил. – Языки нам всем еще пригодятся, когда будем обсуждать, кто мог вашу Нонну убить.
И убедившись, что Клавдия бунтовать больше не пытается, лишь тяжело дышит и меряет Галину ненавидящим взглядом, спросил у женщины:
– Если вот вы считаете, что не мог Юрий Олегович на вашу дочь покушаться, тогда кто?
– Кто?.. Если бы пару дней назад это случилось, я бы сказала, что Васька или бабка его.
– Ивановна?
– А что? Думаете, она старая и ничего не может? Очень даже напрасно так думаете! Ивановна здоровущая, словно кобыла. На ней пахать и пахать можно.
– Но вашу дочь ей зачем убивать?
– Старуха близко к сердцу восприняла отставку ее внука. Как мимо нашего дома ходила, так все время плевалась. Могла и впрямь Нонку придушить.
– А откуда вы знаете, как именно погибла ваша дочь?
– Я и не знаю. Просто бабка ее именно придушить грозилась.
И подняв заплаканное лицо, она шмыгнула носом и спросила:
– А чего, Нонку и впрямь задушили?
Михаил не ответил. Во-первых, не имел права. А во-вторых, на тот момент и сам толком еще не знал всех обстоятельств совершенного этой ночью преступления. Услышав призыв Толяна приехать и присоединиться к расследованию новых обстоятельств дела, Михаил сначала позвонил местному следователю. От него он получил дозволение. И сразу после этого Михаил по личной просьбе встревоженного Толяна, который никак не мог смириться с тем, что прекрасная Галина находится не с ним, а с каким-то черноволосым нахалом, Михаил приехал в Зябликово.
Приехать-то он приехал, и даже успел вовремя, чтобы сохранить прекрасную Галину все такой же прекрасной, но сам еще не вошел полностью в курс дела и теперь не знал, как ответить на вопрос матери потерпевшей.
Поэтому он просто сказал:
– Раз мы тут с вами все обсудили, поедем в отделение. Нас там заждались.
Но так уж сложились обстоятельства, что Михаилу в этот день еще раз пришлось проявить свои уникальные способности дознавателя. Это случилось уже в полиции, где до его прибытия сотрудники отделения долго, но безуспешно выводили из ступора вожатого Юрия Олеговича, не желавшего общаться со следствием и прикидывавшегося слепым и глухим, да еще и немым в придачу.
– Молчит! – заявил один из полицейских Михаилу. – Мы к нему и так и этак, а он молчит! Хоть бы словечко нам сказал. Нет, даже имени своего назвать и то не желает.
– Да на что нам его имя? Имя мы и так знаем.
– Все равно, полагается личность установить. А как тут установишь, если документов у него при себе нет?
– Как нет документов? – удивился Михаил.
– Так, нет. Все его вещи обыскали, карманы на нем вывернули, нет документов.
– Да шут с ним, с именем, – вмешался другой сыщик. – Пусть сперва скажет, зачем девчонку убил!
Тут тоже не обошлось без радикальных мер. Михаил применил удушающий захват, и через несколько секунд вожатый вышел из своего ступора и задергался в руках Михаила.
– Жить захочешь, очухаешься!
После того как Юрий сделал несколько жадных глотков свежего воздуха, Михаил снова захватил его, на этот раз совсем легонько, и после этого спросил:
– Ну что? Сотрудничать с нами будешь?
Вожатый сделал слабый знак, что будет, и Михаил отпустил его. По своей природе он не был человеком злым и не любил рукоприкладства. Но иногда он видел, что сам человек еще долго не решится на то, что ему стоит сделать. И понимал, что в данном случае его мыслям просто необходимо придать нужное ускорение посредством чисто физического контакта.
Воспитывая своих детей и наблюдая за поведением своих племянников и их знакомых, Михаил без всяких педагогических пособий уяснил для себя одну простую истину: его доводы действуют на подрастающее поколение куда успешней, если их сопровождает шлепок по мягкому месту или легкий подзатыльник. Слова запоминаются плохо, а вот подзатыльник, даже самый слабый, врезается в память надолго. И тут уж вероятность получить психологическую травму от полученного шлепка несоизмеримо мала по сравнению с опасностью, которой этот подзатыльник помогает избежать.
К примеру, Михаил просто измучился, пытаясь в течение нескольких лет вразумить свою старшую дочь смотреть по сторонам, выходя на проезжую часть. И лишь после того, как она в очередной раз ступила на дорогу на красный свет, а он, вытянув ее из-под колес легковушки, несколько раз ощутимо встряхнул ее за шиворот в воздухе, так что ноги оторвались от земли и болтались в воздухе, девчонка наконец уяснила для себя опасность подобного поведения. Слова не помогали, а встряска подействовала.
И сейчас Михаил вразумил Юрия.
– Ты что, не понимаешь? Ты был с Нонной в лесу. Есть свидетели, которые вас с ней видели. Теперь девчонка мертва, а тебя опять же видели непосредственно на месте преступления рядом с ее трупом.
– Я ее не убивал! Клянусь вам!
Вожатый заговорил так горячо, что в первый момент все ему даже поверили. Но затем здравый смысл возобладал в головах людей и они вновь насторожились:
– Если не ты, тогда кто?
– Я не знаю!
– Кроме тебя и ее, кто еще был в лесу?
– Да! Там точно кто-то был!
– Почему ты так думаешь?
– Я не думаю, я знаю. Я их видел.
– Кого?
– Людей. Двоих. Может быть, их было и больше, я не знаю, но двоих я видел точно.
– И кто были эти люди?
– Лиц я толком не разглядел. Темно было. Только фигуры. Мне показалось, что мужские, во всяком случае, оба были в брюках.
– Но как они выглядели?
– Высокие, спортивного телосложения… да и обучены ведению рукопашного боя.
– Так ты что же… с ними дрался?
– Да. Пришлось. Но они сами первыми на меня напали.
Юрий начал рассказывать о своем ночном приключении, едва не закончившемся еще одним убийством.
– Мы с Нонной немного повздорили, она обвинила меня в убийстве ее бывшего жениха, хотя я, видит бог, его не убивал!
– Но драка между вами двумя все же была.
– Нет.
– Да! Вы с ним сцепились у Серых камней.
Лицо вожатого исказилось от страха.
– Откуда вы знаете?
– Свидетель есть. И еще эксперты зафиксировали следы побоев на теле Василия. А также и тот факт, что нанесены они были в момент убийства или за короткое время до него.
– Я его не убивал.
– Но вы дрались?
– Это было, – признался Юрий. – Ну а чего он, в самом деле, по-хорошему не понимает? Я ему измучился объяснять, что Нонка его больше не любит, у нас с ней все серьезно. Нет, он все равно за ней по деревне таскался, ныл и приставал по-всякому. Нонка мне пожаловалась и попросила, чтобы я с ним разобрался.
– Ты и разобрался, да? Разом?
– Убивать я его не хотел и не убивал, – покачал головой вожатый. – Что я, убийца какой-нибудь? Просто потолковали с ним по-мужски. Между прочим, он мне тоже порядком наподдал. Даром что тощий, а жилистый какой! Мне тоже досталось, можете поверить.
Подравшись, парни, как водится, решили обсудить мировое соглашение. По нему Васька на веки вечные соглашался признать права соперника на свою бывшую невесту. Нонка была так довольна, что тут же расцеловала Юрия.
