Стыковочный туннель был укреплен против вражеских лазеров и низкоскоростных снарядов. К тому времени, как люк «Росинанта» закрылся за ними, Амос добрался до второго корабля. У Миллера случился приступ головокружения, когда восприятие направления переключилось со «вперед» на «вниз», словно к чужому люку они не летели, а падали.
— Вы в порядке? — спросила Наоми.
Миллер кивнул. Амос уже скрылся в шлюзе. Они входили по одному.
Корабль был мертв. Лучи нашлемных фар скользили по плавным изгибам переборок, мягкой обивке стен, по серым дверцам шкафов со скафандрами. Одна дверца была погнута, будто кто-то или что-то проламывалось из шкафа наружу. Амос затормозил. В обычных обстоятельствах жесткий вакуум гарантировал, что никто не кинется на них из засады. Но сейчас Миллер принял бы разве что равное пари на свою безопасность.
— Здесь все закрыто, — сказал Холден.
— Может, что-то осталось в машинном зале? — предположил Амос.
— Значит, двигаемся отсюда к корабельной заднице, — сказал капитан.
— Примерно так.
— Осторожнее, — предупредил Холден.
— Я в рубку, — сказала Наоми. — Если там что-то работает от батарей, можно…
— Нет, — отрезал Холден. — Пока не поймем, чего ищем, держимся вместе.
Амос двинулся вниз, погружаясь в темноту. Холден толкнулся за ним. Миллер следом. Поза Наоми выражала то ли обиду, то ли облегчение.
В камбузе оказалось пусто, но кое-где угадывались следы борьбы. Погнутая ножка стула, длинная угловатая царапина на стене, где краску сколупнули чем-то острым. Две пробоины высоко в переборке, оставленные шальными пулями. Миллер протянул руку, ухватился за один из столов и медленно развернулся.
— Миллер, — позвал Холден. — Ты идешь?
— Посмотри-ка, — отозвался тот. Темная лужица цветом напоминала янтарь и стеклянно блестела в свете фар. Холден склонился над ней.
— Рвота зомби? — предположил он.
— Думаю, да.
— Ну, я и так считал, что это тот самый корабль, что нам нужен. Хотя как понимать: «нужен»…
В жилом отсеке было тихо и пусто. Они обошли все каюты, но не обнаружили личных вещей: ни терминалов, ни фотографий, никаких намеков на имена мужчин и женщин, которые жили, дышали и, надо думать, умирали на этом корабле. Даже каюту капитана выдавали только более широкая койка и запертый сейф.
Центральное помещение по высоте и ширине превосходило корпус «Росинанта», из темноты проступали двенадцать громоздких цилиндров, окруженных узкими лесами и подмостками. Миллер заметил, как помрачнело лицо Наоми.
— Что это? — спросил Миллер.
— Торпедные установки.
— Торпедные установки? — повторил он. — Господи боже, сколько же у них было? Миллион?
— Двенадцать, — ответила она. — Всего двенадцать.
— Серьезные орудия, — заметил Амос. — Рассчитаны на то, чтобы прикончить цель с первого попадания.
— Цель вроде «Доннаджера»? — уточнил Миллер.
Холден взглянул на него; свечение налобного дисплея проявляло его черты.
— Или «Кентербери», — сказал он.
Все четверо молча обошли толстые черные трубы.
В механических мастерских приметы насилия были отчетливее. Кровь на полу и на стенах и тут же — потеки стеклянистой золотистой массы, оставленные зомби. Комками валялась форма, скрученная и пропитавшаяся чем-то, прежде чем застыть в космическом холоде. Привычка, сложившаяся после осмотра сотен мест преступления, выявляла десятки мелочей: расположение царапин на стенах и дверях лифта, брызги крови и рвоты, отпечатки ног. Каждая что-то говорила Миллеру.
— Они в машинном, — сказал он.
— Кто? — не понял Холден.
— Команда. Те, кто был на корабле. Кроме одного. — Он указал на половинный отпечаток подошвы, направленный к лифту. — Видите, ее следы перекрывают другие. А здесь она наступила в кровь, уже засохшую. Остались не пятна, а чешуйки.
— Откуда ты знаешь, что это «она»? — спросил Холден.
— Это была Джули.
— Ну, кто бы там ни засел, они давно уже надышались вакуумом, — перебил их Амос. — Пойдем посмотрим?
