успокаивала, с каждой минутой вице-консул становился все более хладнокровным и безмятежным.
— Я ничего не чувствую, — с удивлением произнес он. — Все погибли, а я ничего не чувствую. — Потом, с равнодушной невозмутимостью: — И что я за монстр?
— Мой монстр, — с нежностью ответила я. — Мой долг — гарантировать, что ты и собранная тобой информация вернутся на Европу. Пришлось химически нейтрализовать твои эмоции. Ты должен оставаться мясной куклой до конца миссии.
Пусть он ненавидит меня — подлинного «Я» у меня все равно нет, только копия, смоделированная с человеческого оригинала — единственное, что сейчас действительно имело значение, это доставить его домой живым.
— Да. — Квивера поднял руки и коснулся шлема, как будто хотел проникнуть внутрь, ощупать голову, настолько ли она большая, как ему казалось. — В этом есть смысл. Я не могу позволить себе быть чувствительным в такое время.
Он встряхнулся и пошел в ту сторону, где суетились блестящие черные многоножки. Встал перед одним из низших родственников, хотел расспросить. Тот замер, пораженный. Глаза на треугольном лице три раза моргнули. Потом с быстротой тика он взбежал по костюму Карлосу, спустился по спине и исчез, прежде чем у человека от тяжести подогнулись колени.
— Твою мать! — выругался Квивера, после чего решился: — Доступ к прослушке. Мне нужно знать, что случилось.
Пассивных «жучков» имплантировали месяцы назад, но никогда не использовали, политическая ситуация и так была слишком напряженной для такого риска. Теперь костюм их активировал, чтобы проникнуть в останки коммуникационной сети Вавилона — демонический хор пульсирующих посланий, вздымающихся по иссеченной паутине кабелей. Хаос, сумятица, требования срочно узнать, что произошло с королевами-матерями. Аналитические программы с хрустом грызли информацию, синтезировали ее, конспектировали: «Снаружи стоит армия с эмблемой Зиккурата. Они окружили город. Убивают всех беженцев».
— Подожди, подожди… — Квивера глубоко вздохнул, содрогаясь. — Дай мне подумать. — Он быстро взглянул вокруг, на секунду заметил человеческие тела, разорванные и обваренные, лежащие в завалах штукатурки и порфира. — Там Розамунда?
— Я мертва, Квивера. Оплакивать меня будешь позже. Сейчас приоритетная цель — это выживание, — кратко ответила я. Костюм добавил стабилизаторы настроения в общий коктейль.
— Прекрати говорить ее голосом.
— Увы, дорогой, не могу. Система функционирует в ограниченном режиме. Или этот голос или вообще никакой.
Он отвел глаза от трупов, взгляд его помрачнел.
— Ну, это не важно. — Квивера был из той породы молодых людей, которых война возбуждала, позволяла раскрыть свои не самые приятные стороны. Позволяла притвориться, что ему все равно. — А прямо сейчас нам надо…
— Дядя Ваня идет, — сказала я. — Чувствую его феромоны.
Представьте себе экран из бусин, хрустальных ромбов и прямоугольных линз. А за ним кошмарное лицо, нечто среднее между передней частью локомотива и камнедробилкой. Представьте на этом лице выражение учтивости и достоинства, приправленные коварством и, возможно, капелькой мудрости (впрочем, большинство людей никогда не смогут их распознать). Доверенный советник королев-матерей. Второй по рангу. Лукавый переговорщик и грозный враг. Вот каким был Дядя Ваня.
Из-под занавеси появились разговорные ножки, и он произнес:
::(осторожно) приветствую::
|
::(Европейский вице-консул 12)/Квивера/[гнусный предатель]::
|
::обязанности <непереводимо> [серьезный долг]::
| |
::запрос/требование [действие]:: ::обещание [доверие]::
— Говори на пиджине, будь ты проклят! Сейчас не время для тонкостей.
Довольно долго ножки не двигались. Потом зашевелились снова:
::Королевы-матери мертвы::
— Тогда Вавилона больше нет. Я скорблю вместе с вами.
::Я презираю твою скорбь::
Из-под каплевидного экрана появился тонкий хитиновый отросток. С тройчатого когтя свисал гладкий белый прямоугольник размером с портфель.
