Лучшая зарубежная научная фантастика

привыкшего к человеческому телу.

— Ты снова стал Серейдженом, верно?

— Да, я снова в этом Аспекте.

— Мне показалось, что ты можешь отказаться из-за нее. Другой женщины. Пужей.

Он трижды сморгнул. Судя по выражению лица Сериантеп, она ждала от него каких-то признаний, объяснений, эмоций. Серейджен не понимал.

— Я знаю о ней, — сказала Сериантеп. — Миссии Анприн известно многое. Нам приходится собирать информацию на тех, с кем мы собираемся работать. Это необходимо. Нас не часто принимают с распростертыми объятиями, и у нас есть все основания, чтобы стать подозрительными. Так что я знаю, кто она, где живет и чем вы занимаетесь, когда ты посещаешь ее три раза в неделю. Мне известно и то, куда бы ты отправился сегодня вечером, не случись всего этого.

Серейджен моргнул еще три раза. Ему вдруг стало очень жарко в своем теплом ватнике посреди окутанного ароматным паром магазина.

— Но это же просто смешно. Я не люблю Пужей. Ее любит Нейбен.

— Да, но ты и есть Нейбен.

— Ну сколько раз мне еще объяснять… — Серейджен с трудом подавил гнев. На самом краю его сознания закружили остальные Аспекты, подобные ангелам бури из Псалмодии Базиенди; личности, не подходящие ситуации. В своей ярости и метаниях они могли разрушить то хрупкое равновесие, что сейчас сохранялось в этой чайхане.

— Таков наш путь, — устало произнес он. — Такие мы.

— Да, но… — Сериантеп поискала подходящие слова. — Вот ты, здесь, в этом теле. Говоришь, что есть разница, что к ней ходит другой, не Серейджен, но почем мне знать? Откуда мне знать?

«И это говоришь мне ты, только что признавшаяся, что твое тело может принимать множество форм, любые очертания», — подумал он. В этот миг Фейаннен, отступивший в тень, но решивший не погружаться в сон среди этой сюрреалистической, осадной обстановки, отметил странное изменение в уличной тишине. Торговец поднял голову. Он тоже услышал. Ожидание сменилось предвкушением.

— Прости, я должен сменить Аспекты.

Раздался стук в ставню, приглушенный мягкой перчаткой. Кто-то позвал Фейаннена по полному имени. Этот голос был знаком Фейаннену по тем опасениям, которые его ученый Аспект испытывал за Сериантеп, когда в его увлеченное визуализациями вселенской топологии сознание проникали новостные сводки. Это был тот самый голос, с которым для Нейбена всегда будет связываться крошечная комната на вершине башни и наполненный звездами экран.

— Могу я войти?

Фейаннен кивнул владельцу заведения. Тот приподнял один из ставней на достаточную высоту, чтобы можно было увидеть грузного человека в длинном стеганом пальто и брюках, заправленных в высокие сапоги. Фейаннена обдало ледяным ветром.

Кьятай поклонился, снял перчатки и, сбив с них снег, учтиво поинтересовался, с каким из аспектов имеет сейчас дело.

— Вынужден извиниться; до моего сведения только недавно дошло, что это именно вас здесь поймали.

Этот голос, со всеми его интонациями и модуляциями, звучал в точности и абсолютно так, как если бы и не было всех тех лет, что прошли с того дня, когда Кьятай покинул Дом Разделения. Впрочем, в некотором смысле их и не было: этот человек навсегда останется таким же, разве что начнет стареть и наберется опыта. Одинокий.

— Здесь скоро будет полиция, — сказала Сериантеп.

— Да, разумеется, — сухо ответил Кьятай. Он оглядел ее с головы до ног так, словно рассматривал животное в зоопарке. — Нас уже обложили со всех сторон. Вообще-то, ничего такого изначально не планировалось; позволив себе спонтанный выброс эмоций, мы потерпели стратегическое поражение. Но узнав про тебя, Фейаннен-Нейбен, я увидел выход, который поможет нам обоим выбраться из этой ситуации.

— Безопасный проход, — произнес Фейаннен.

— Я лично выведу вас.

— И твоя политическая репутация не пострадает.

— Мне необходимо дистанцироваться от того, что случилось этой ночью.

— Но твой глобальный страх перед нашими гостями останется неизменным?

— Я не меняюсь. Ты же знаешь. Лично я считаю это преимуществом. Должно же быть что-то прочное, что-то надежное в этом мире. Не всему же меняться вместе с погодой. Но страх, говоришь ты? Это интеллект. Вспомни тот последний день в Доме Разделения. Что я тогда сказал тебе?

— Нейбен припоминает, как ты спросил: «Куда они летят? И от чего бегут?».

— На всех этих своих семинарах, обсуждениях и конференциях, за болтовней о форме вселенной — ох, у нас, конечно, есть и своя наука, но куда нам до Анприн — никто из вас так и не додумался задать этот вопрос: что вы здесь делаете? — На пухлом, все еще юном лице возникла обвиняющая гримаса. — Я так понял, ты с ней трахаешься?