– Щедр ты, Сергий Аникитович, для божьего храма не жалеешь серебра, по нраву это мне, – сказал Иоанн Васильевич, – посему будет к весне подарок у меня для крестника.
Но в подробности вдаваться не стал и отпустил меня заниматься делами.
Сегодня над Вечным городом светило солнце, свежий весенний ветерок нес запах зеленой травы и распускающихся почек деревьев. За высокими стрельчатыми окнами базилики чирикали радостные птички, которым не было дела до судеб мира. Папа Григорий отложил перо и устало облокотился о край мраморного стола. Прожитые годы давали себя знать, и с каждым днем это чувствовалось все сильнее. Он вздохнул, выпрямился в кресле и позвонил в небольшой серебряный колокольчик. Тут же за его спиной материализовался служка в простой рясе и услужливо склонился перед главой католического мира.
– Э-э-э, брат Гильермо? – полувопросительно сказал Григорий.
– Истинно так, ваше святейшество, к вашим услугам, у вас превосходная память, – льстиво произнес служка.
Папа усмехнулся:
– Не старайся успокоить меня, Гильермо, надеюсь, пока я еще правильно оцениваю свои способности, но вот возраст дает себя знать. Однако оставим это, мне нужен кардинал Джованьоли, я хочу его видеть сегодня.
Папа встал из-за стола и, почтительно ведомый двумя служками, прошествовал к себе в спальню отдохнуть до приезда кардинала.
Его некрепкий дневной сон был прерван шумом во дворе, ржанием лошадей и скрипом колес.
«Неужели Джованьоли уже приехал?» – подумал он и стал не торопясь приводить себя в порядок. Бдительно охраняющие сон папы слуги бросились помогать ему в этом нелегком деле.
– Кардинал, – не торопясь начал разговор Григорий, когда они после должных приветствий уселись за стол, – некоторое время назад я поручил вам одно щекотливое дело, связанное с неким врачом в Московии. Я знаю, что вы недавно получили известия из этой варварской страны, и хотел бы услышать, что удалось выяснить об этом человеке.
«Ну ты и старый пройдоха, – с невольным восхищением и злостью подумал кардинал. – И кто же, интересно, из моего окружения работает на тебя? Ты сам еле живой, все никак не можешь сдохнуть, а туда же – вторую молодость подавай».
Но вслух он, преданно глядя в глаза собеседнику, сказал:
– Приятно слышать, что вы, ваше святейшество, крепко держите все дела под контролем и в совершенстве владеете информацией.
Папа, без выражения глядя на кардинала, думал: «Тебе, наверно, хочется сейчас меня удавить, но ничего, дружок, не получится, и ты, Серджио, зря надеешься стать папой после моей смерти: все, что нужно для этого, уже сделано».
Вслух же он так же, как и прибывший, произнес совершенно не то, что думал:
– Кардинал, спасибо за ваши слова, но сейчас меня интересует, что за сведения вы получили. Будьте любезны, расскажите мне о них.
Джованьоли расстегнул роскошный бювар, принесенный им с собой, и достал из него несколько листов бумаги.
Григорий невольно перевел глаза на свою папку для бумаг: потрепанная и протертая чуть ли не до дыр, она была полной противоположностью бювару кардинала.
«И этот погряз в роскоши», – вспыхнула неприязненная мысль и погасла: сейчас его интересовало совсем другое.
Между тем кардинал начал свой доклад:
– Ваше святейшество, из письма нашего человека следует, что действительно в настоящее время царским врачом является некий дворянин довольно знатного рода и с очень трудной фамилией, боюсь, что не смогу ее правильно вам прочесть.
– Это все равно, – махнул рукой Григорий, – рассказывай дальше.
Джованьоли продолжил:
– Так вот, в возрасте десяти лет он был похищен врагами его рода, и где он пребывал около шести лет, не знает никто. Хотя по слухам, которые, возможно, он сам и распространяет, это время было прожито в диких лесах, вместе со старухой-знахаркой.
– С ведьмой? – прервал доклад кардинала Григорий.
– Неизвестно, ваше святейшество, но наш человек склоняется к тому, что, возможно, это так и есть.
Оба священнослужителя осенили себя крестным знамением, и кардинал продолжил рассказывать:
– Этот врач после прибытия в Москву несколько лет назад якобы из своего леса быстро нашел себе покровителя из числа друзей его отца, тот составил протекцию, и царем ему было возвращено родовое имение. А затем совершенно неожиданно молодой человек проявил отличную деловую хватку, весьма необычную для его возраста, и быстро начал богатеть. Но кроме этого он начал практиковать лечение больных и делал это так удачно, что вновь обратил на себя внимание царя. Все это закончилось печально для царского лекаря Бомелиуса, который в том числе и нашими стараниями был выбран на эту должность. После его казни Шьепотев, так зовут этого врача, стал лекарем царя. Надо сказать, что везет ему необычайно: он ухитрился выжить в двух покушениях, в том числе и в том, которое организовали наши люди, чтобы его похитить.
– Постойте, кардинал, – возмущенно заговорил Григорий, – я что, недостаточно ясно выразился, чтобы волос с его головы не упал до нашего с ним разговора?!
– Простите, ваше святейшество, дело в том, что основными исполнителями были католики Литвы. Эти плохо управляемые люди, когда поняли, что захват не удался, решили убить того, кого им поручили захватить.
– Понятно, – в раздумье протянул Григорий. – Что же, в следующий раз, кардинал, постарайтесь более тонко и действенно продумывать свои операции.
Глаза Джованьоли на миг злобно блеснули и вновь стали прежними.
«Хм, что-то сегодня слишком много эмоций показывает кардинал, – подумал папа. – Наверняка хочет преподнести себя слишком простым и предсказуемым. Нет уж, ты меня не проведешь своими штучками. И вообще, похоже, я зря приблизил его. Хотя древние мудрецы и говорили: «Держи врага ближе к себе», – в данном случае их изречение не работает».
Он пожевал пересохшими губами и отпил немного воды из кубка, стоявшего на столе.
– Продолжайте, кардинал, я вас внимательно слушаю, – сказал папа.
Джованьоли взял следующий лист письма и продолжил:
– Что же касается познаний Шьепотева в медицине, то очевидцы утверждают, что они очень обширны, с этим согласны все врачи-иностранцы, которые работают в Москве. Конечно, они стараются принизить его знания, но, когда понимают, кто собирает эти сведения, они начинают говорить что-то близкое к правде, особенно поразил всех последний случай, который произошел буквально перед отправлением письма. Этот врач удлинил ногу у больного, который был с детства хромым. Но вот обстоятельства этого излечения очень странны: якобы он навешивал на больного вериги, притом на крючьях, которые впивались в кожу, и заставлял молиться день и ночь. К сожалению, проверить истинность этих утверждений пока невозможно.
В душе Григория зажегся слабый огонек надежды – неужели в конце его жизни Господь посылает ему возможность исцеления? Как ни странно, он совершенно не желал продлять свою жизнь просто для того, чтобы жить, нет, он искренне считал, что ему предназначено ввести отпавшую ветвь христианства туда, где, по его мнению, ей надлежит пребывать. И вот сейчас появилась возможность, нет, даже просто намек на нее, – что лекарь из Московии сможет продлить эту жизнь на несколько лет, так необходимых для достижения его целей. И такой возможности никак нельзя упустить.
– Кардинал, как глава католической церкви, я приказываю вам приложить все усилия по поимке и доставке в Ватикан этого врача. И повторяю: он должен быть доставлен в полном телесном и умственном здравии. И я очень разочаруюсь, если этого не произойдет. Надеюсь, вы меня поняли?
Джованьоли поднял взгляд на папу и содрогнулся: на него смотрели с жестким прищуром умные, все понимающие глаза старого монаха, прошедшего все ступени церковной карьеры и победившего в этой нелегкой борьбе.
