ГЛАВА 7
Раздвинув ветви колючего кустарника, на вершину холма вышел человек. Упёрся концом посоха в каменистый грунт и какое-то время осматривалоткрывшееся перед ним побережье. За полосой постепенно понижающихся холмов до самого горизонта зеленоватой стеной стоит вода. Кажется, ещёнемного, и вся эта масса, обрушившись, хлынет на сушу, сметая всё на своём пути. Опустив правую руку, человек положил её на холку зверя, бесшумнопоявившегося рядом с ним.
— Ну, вот мы и добрались, Маха. Это и есть море.
Зверюге было всё равно, она потёрлась тяжёлой лобастой головой о бедро человека и оглянулась назад.
— Вернёмся, конечно. Потом.
Человек поправил навьюченную на него поклажу и лёгким, пружинящим шагом начал спускаться по склону. Его спутница, мелькнув в кустах серо-голубой шкурой, двинулась следом, привычно держась сзади — справа от вожака.
Лодку пришлось оставить неделю тому назад. Роман видел знаменитые Ниагару и Викторию только по телевизору, объективно судить не мог, новодопад, который не позволил им плыть дальше был явлением похожего масштаба. Рев падающей в пропасть воды был слышен издалека, облако мелкихводяных брызг поднималось выше крон растущих по берегам деревьев.
— Приплыли. Дальше пешком потопаем — сообщил Рома жмущей уши Махе, и направил лодку к берегу.
Год жизни на природе сильно меняет представления о том, сколько вещей человеку необходимо для счастья, поэтому сборы много времени незаняли. Через час путешественники уже прыгали по прибрежным камням, обходя водопад берегом — хотелось поглядеть на него снизу. Не удалось, склоныущелья оказались слишком крутыми. Роману осталось только любоваться с обрыва зрелищем летящей вниз массы воды. Мощь происходящегозавораживала, уходить не хотелось. Стоял, пока Машка не взяла в пасть кисть его правой руки. Ей было неуютно — слишком громкий звук, и земля подлапами дрожит.
Питомица его за последние месяцы своего опекуна по массе догнала и перегнала, на короткой дистанции её длинные мощные лапы позволяют легкодогнать и завалить оленя или дикую лошадь. «Почти взрослая уже, а характер, как у котенка» — Рома аккуратно высвободил руку из массивных белыхклыков, присел на корточки и потрепал могучий загривок подруги.
В ответ длинный розовый язык тёркой прошёлся по его щеке.
На плоскогорье, заросшем колючим кустарником и незнакомыми Роману видами деревьев, редко встречались крупные травоядные, но по склонамхолмов там и тут вились тропы с отпечатками небольших копыт, попадались кучки помёта в форме пригоршни мелких орешков. Козьи места. Крупныхводоёмов нет, но озерки и ручьи встречаются достаточно часто. Из прибрежных зарослей регулярно доносится характерное похрюкивание. Несколько раз сутеса за топающей через охотничью территорию парочкой наблюдали местные леопарды, но на выяснение отношений не шли, ограничиваясь молчаливым«ходють тут всякие». Гигантских рысей не слышно и не видно уже давно, наверно, прайд таких хищников слишком быстро истощит местные пищевыересурсы. Им по душе равнины со стадами крупных травоядных. Машке козлятины хватает, но охотятся они с Романом на пару, и почти всегда рыся добиваетраненую добычу, гоняться за шустрыми козами по каменистым склонам с её габаритами тяжело.
А Роман отводит душу — на склонах попадается множество плодовых деревьев. Мелкие сливки, что-то вроде дикого абрикоса, ежевика — человекбольше времени пасётся, чем двигается вперёд. Поедание столь неаппетитных вещей поначалу вызывало у Махи искреннее изумление, но потом онапривыкла, и мирно дрыхла в тени, пока Рома объедал очередное дерево.
Они топали по козьей тропе, когда Машка вылетела вперёд, загородив Роману дорогу. Шерсть дыбом, хвост уставился в небо и застыл. Готова кдраке. Вся лишняя в бою поклажа оказалась на земле быстрее, чем Машка приняла боевую стойку. Мир привычно выцвел и замедлился, сгустившийсявоздух упруго принял в себя тело, услужливо донёс звуки и запахи. Пахло паршиво, старой мочой и немного кровью. И вроде как Машкой, но гораздосильнее. Слух сообщил, что там, за обломком скалы кто-то большой часто и неровно дышит. «Мария, ты сзади — слева, прикрой мне спину». В ответ —тёплая волна понимания. Плавно скользя на полусогнутых, вперёд, по большой дуге обходя закрывающий обзор камень. «О, нас услышали». Невидимыйзверь встал, и развернулся навстречу. Здоровый зверь так не движется, слишком медленно и тяжело он поднимался. Ещё несколько шагов вправо. Вот и он.Тёмная, почти чёрная шерсть, одного уха не хватает. Лапы расставил пошире, чтобы не упасть, но его ощутимо шатает. Грива даже гуще и длиннее, чем уМашиного отчима, не львиная, но красиво. А хвост задрал, сдаваться не собирается. Уважаю. Машка коротко рыкнула из-за спины. Баба, что с неё взять.Мол, убирайся с нашего пути, или мой (вожак) порвёт тебя на много маленьких красных кусочков!
Тёмный не стал отвечать, только шагнул чуть вперёд. Он и так знал, что пришло время умирать. Слишком долго не было пищи, слишком ослаб. Нолучше умереть в бою, чем быть добитым шакалами.
Уважая старого бойца, Роман не стал затягивать процесс. От стремительного удара торцом посоха ветеран не смог увернуться. Человек плавноскользнул к опрокинувшемуся набок хищнику и нашёл лезвием ножа его сердце. Отпрянул от дёрнувшихся лап, и вышел из боевого режима. Рефлекторнопотёр шрамы на предплечье правой руки. «Спасибо, второй раз не нужен. Учены уже». Снимать шкуру с Махиного родича не стал, тяжестей и без неёхватает, да и не по себе как-то. Привыкшее к питомице подсознание воспринимает такую мысль почти как попытку каннибализма. Ну не хоронить же его?Падальщики уже кружат в воздухе и высовывают носы из кустов. Машка обнюхала труп, нашла незажившую рану на бедре задней лапы. Видимо, изгойнесколько дней назад неудачно охотился на кабана. Не повезло. Рома вернулся, подобрал своё барахло, и они двинулись дальше. К морю вышли наследующий день.
Обрыв, широкий галечный пляж, и волны до самого горизонта. Берег, изрезанный бухточками, пятнают деревья, похожие на кипарисы, а может этоони и есть. Если бы на во-от той скале стоял храм с крышей из красной черепицы и мраморными колоннами, решил бы что попал в Грецию. Ну и чайки,конечно, куда без них. Поплавками качаются на волнах, летят над морем, сидят на скалах. И орут.
Маха к морю подходит осторожно, с недоверием. Пробует догнать отходящую от берега волну, и тут же в панике отпрыгивает от следующей, потомнедовольно фыркает и отряхивается — в морду попали солёные брызги. На всякий случай стоит отойти подальше. Она с осуждением следит за человеком,который сбросил вещи и одежду на берегу и уже залез в воду.
«Скоро вернусь» — пытается внушить ей Роман, выгребая дальше от берега, но Маха не успокаивается, ей чудится в неправильной воде какая-тоопасность. Рыся несколько раз пробежала вдоль линии прибоя, высматривая в волнах Ромину голову, и вдруг с разбегу, длинным прыжком бросиласьследом. Плывёт, громко фыркая, её накрывает волной. Паника, охватившая питомицу, просто врывается в мозг, и Рома возвращается к ней, понимая, что сморскими купаниями пока придётся повременить. Когда они выбрались из воды, Роман оглянулся и, споткнувшись, упал и сильно ушиб копчик. Вдоль самогоберега скользнул весьма характерный, треугольный, чуть скошенный назад плавник. Большой плавник. В нескольких метрах за ним над поверхностьюмелькнул острый кончик хвоста.
Шишагов крепко обнял могучую мускулистую шею и уткнулся лицом в мокрую шерсть.
— Спасибо, девочка. Я просто безмозглый дурак, который много лет не купался в море.
Машка, выждав паузу, аккуратно освободила голову из захвата, и гордо задрав хвост, пошла прочь от воды. Облепленная мокрой шерстью,выглядела она смешно, но смеяться Роману почему-то не хотелось.
Потом пришлось долго выполаскивать в ближайшем ручье соль из Машкиной шубки.
От красивого, но опасного моря они ушли. Далеко, перевалив по дороге несколько невысоких горных хребтов. Лето заканчивалось, и с хождением попросторам мира пора было заканчивать. Как-то сама собой нашлась небольшая, но удобная пещерка в хорошем месте, привычные к работе руки обустроилижильё и всяческие доступные в каменном веке удобства. В корзинах и корзинках, горшках и бочках стали накапливаться припасы на зиму. За заботамипромелькнул месяц, за ним другой. В ручьи и речки пошёл на нерест лосось. Роман снова начал свои ежедневные тренировки, гоняя себя и Машку доизнеможения. Не помогло. На черта выделывать третий или четвёртый каменный топор, обжигать ещё десяток мисок или горшков, если сделанные раньшеникуда не делись? Что-то шло не так, неправильно и впустую, пропало чувство пути, идущего сквозь тебя. Будто стрелка компаса, которая вела Шишаговавсё это время по свету, показала вертикально вниз. Машка, простое существо, не понимая причин этого душевного беспорядка, волновалась ибеспокоилась, напомнив Ромке бестолковой своей заботливостью бабу Глафиру, уборщицу и вечную детдомовскую утешительницу.
Человеческая составляющая Роминой натуры, окрепшая и поднявшаяся в заботе о спасённом детёныше, не желала мириться с бессмысленнымживотным существованием. Ей стало мало Машки, ей нужен был кто-то ещё. И зверь Ромин был в этом с ней заодно. Ему мало быть самым сильным и самымбыстрым просто так. И ещё он постоянно напоминал о том, что не просто зверь, а самец. Да, потребность в заботе о ком-то он отчасти утолил, и не был ужеодинок, но природа требует своего.
Легче становилось после медитаций, и Рома всё больше времени проводил, полируя спиной ствол старого абрикоса, все плоды которого давнопревратил в курагу. Может быть, в момент полного отказа от себя, растворившись в мире, удастся получить ответ на вопрос, который он до сих пор нерешался себе задать?
И однажды мир дрогнул, ощутив чужое одиночество и желание быть нужным. Где-то не здесь сильный и умелый человек остался один. Стал ненужен. Страдал от этого и очень, очень хотел перестать быть. Или быть ненужным, или просто быть. Для него это было одно и тоже.
Тот, чью тоску ощутил Роман, никого не искал, и, похоже, не знал о том, что кто-то слышит его горе и ощущает его одиночество. Тем сильнее былудивлён Роман устало — равнодушной реакцией оппонента, когда потянулся ему навстречу, получив в ответ пакет эмоций, которые понял как:
— Что, уже? Ну и ладно, всё равно от тебя не избавиться.
Напоровшись на неласковый приём, Шишагов несколько дней не решался повторить попытку контакта. Тот, который далеко, продолжал медленносгорать в костре отчаяния, который сам же старательно раздувал. Иногда казалось, что он рядом — руку протянуть, и ухватишь за бороду. Именно забороду, в этом Роман был абсолютно уверен. Человека надо было выручать. Не зная, как, но выручать обязательно. Вот только… Роман оглянулся на своюпитомицу. Маха сидела у его походного ранца, всем видом показывая готовность отправиться в путь.
— Чудо, я ведь сам не понимаю, как туда попасть, тебя это не волнует?
Маха в ответ облила его родниковой водой своих глаз, отвела взгляд и демонстративно зевнула.
Роман понял это как «Нашёл о чём беспокоиться», или «Тоже мне, нашёл проблему».
